– Так то люди, а она – хранительница. Хранительницы живут долго, если с умом. Конечно, всяко бывает. Вот, помнится, слышал я одну историю… Нет, об этом я потом тебе как-нибудь потом расскажу. Да ты не бойся, я же к тебе для того и приставлен, чтобы в нужный момент беду отвести и всяческую помощь оказать. Я же у тебя ого-го! – сняв сковороду с плиты, он достал тарелки и принялся расставлять их на столе. – Вот сейчас покушаем, и я тебе расскажу, что к чему и как должно делать, чтобы не попасть впросак. Уж я-то в этом деле мастер. Та-ак, сейчас картошечки положу, – он открыл духовку, но вытащить оттуда ничего не успел – в дверь позвонили. Да не просто так, а очень настойчиво.
– Ну держись, кровосос, – воскликнула Наталья, вскакивая. Хотела броситься открывать, но Георгий схватил ее за руку. Вид у него отчего-то сделался бледный.
– Постой. Это не Витольд, – произнес он.
– А кто?
– Мамочка.
– Тьфу, напугал, – Натаха наконец выдохнула и, отцепив его пальцы, решительно двинулась в прихожую, решив, что уж с матерью собственной она как-нибудь справится.
Открыла дверь… и похолодела.
Глава 7
За дверью царила тьма, плотная, осязаемая. И в этой тьме, едва задетая светом из прихожей, стояла крошечная сухощавая старушка: поверх длинного темного платья надет фартук, на голове – платок, из-под которого сверкают алые огоньки глаз. За ее спиною темным облаком множились маленькие сумрачные силуэты. «И не холодно ей в таком виде зимой? – подумала Натаха. – Или, может, это соседка?»
– Здрава будь, новая хранительница, – прошелестела старушка, словно ветер по полю пролетел. – За справедливостью к тебе пришла. Дозволь войти.
Натаха нервно сглотнула и, повернув голову, посмотрела на Георгия. Тот кивнул.
– Проходите.
– Коли худого не замыслили, – шепотом подсказал фамильяр.
Натаха торопливо повторила и добавила, указав на тени:
– А эти все – с вами?
– Они всегда со мной, – кивнула бабулька. Вошла – и тьма, царящая на площадке, перетекла следом. В квартире сразу стало сумрачно, тяжесть легла на сердце.
Было видно, что гостья здесь не впервые – она уверенно прошла в гостиную, села на диван и замерла, аккуратно положив сухонькие морщинистые руки на расправленный передник. Наталья хотела зажечь верхний свет, но Георгий покачал головой и, метнувшись в угол, включил торшер. Дышать сразу стало легче.
– Слушаю вас, – произнесла Натаха, бухнувшись в кресло напротив. Протянутую Георгием тетрадку положила на колени, чтобы не выдать дрожащих пальцев.
– Души деток своих забрать хочу, – произнесла бабулька. – Мои они по праву, а не отдают мне их, ироды, держат.
– Кто держит?
– Так недоумки эти, что внизу. Деточкам пора в путь, я жду-пожду, а их не пускают. Нехорошо это, непорядок.
Натаха посмотрела на Георгия.
– Живность домовая, – пояснил он. – Мыши, крысы… Опять какие-нибудь поганцы в подвалах