Но дама отказалась и сказала, что она приехала с тем, чтобы помолиться об усопшем муже, и просит Туберозова поспешить для нее в церковь.
– Готов к вашим услугам.
– Пожалуйста; вы начинайте обедню, а я заеду на минутку к старушке Препотенской, она иначе обидится.
С этими словами дама кивнула головой, и легкий экипажец ее скрылся. Протопоп Савелий начал спешно делать свой всегда тщательно содержимый туалет, послал девочку велеть ударить к заутрене и велел ей забежать за дьяконом Ахиллой, а сам стал пред кивотом на правило. Через полчаса раздался удар соборного колокола, а через несколько минут позже и девочка возвратилась, но возвратилась с известием, что дьякона Ахиллу она не только не нашла, но что никому не известно и где он. Ждать было некогда, и отец Туберозов, взяв свою трость с надписью «Жезл Ааронов расцвел», вышел из дому и направился к собору. Не прошло затем и десяти минут, как глазам протопопицы, Натальи Николаевны, предстал дьякон Ахилла. Он был, что называется, весь вне себя.
– Маменька, – воскликнул он, – все, что я вчера вам обещал о мертвых костях, вышло вздор.
– Ну, я так тебе и говорила, что это вздор, – отвечала Наталья Николаевна.
– Нет, позвольте же, надо знать, почему этот вздор выходит? Я вчера, как вам и обещал, – я этого сваренного Варнавкой человека останки, как следует, выкрал у него в окне, и снес в кульке к себе на двор, и высыпал в телегу, но днесь поглядел, а в телеге ничего нет! Я же тому не виноват?
– Да кто ж тебя винит?
– То-то и есть: я даже впал в сомнение, не схоронил ли я их ночью да не заспал ли, но на купанье меня лекарь рассердил, и потом я прямо с купанья бросился к Варнаве, окошки закрыты болтами, а я заглянул в щелочку и вижу, что этот обваренный опять весь целиком на крючочке висит! Где отец протопоп? Я все хочу ему рассказать.
Наталья Николаевна послала дьякона вслед за мужем, и шагистый Ахилла догнал Туберозова на полудороге.
– Чего это ты так… и бежишь, и пыхтишь, и сопишь, и топочешь? – спросил его, услышав его шаги, Савелий.
– Это у меня… отец Савелий, всегда, когда бежу… Вы разве не заметили?
– Нет, я этого не замечал, а ты отчего же об этом лекарю не скажешь, он может помочь.
– Ну вот, лекарю! Не напоминайте мне, пожалуйста, про него, отец Савелий, да и он ничего не поможет. Мне венгерец такого лекарства давал, что говорит: «только выпей, так не будешь ни сопеть, ни дыхать!», однако же я все выпил, а меня не взяло. А наш лекарь… да я, отец протопоп, им сегодня и расстроен. Я сегодня, отец протопоп, вскипел на нашего лекаря. Ведь этакая, отец протопоп, наглость… – Дьякон пригнулся к уху отца Савелия и добавил вслух: – Представьте вы себе, какая наглость!
– Ничего особенного не вижу, – отвечал протопоп, тихо всходя на ступени собора, – astragelus есть кость во щиколотке, и я не вижу, для чего ты мог тут рассердиться.
Дьякон сделал шаг назад и в изумлении воскликнул:
– Так это щиколотка!
– Да.
Ахилла