Её отец, конечно, стал первым директором музея. Посетители как будто перемещались во времени, из эпохи в эпоху. Античность в те времена изучали серьёзно – и в гимназиях, и в университете. Конечно, музей заинтересовал не только студентов. Летом его залы посещали только учащиеся и ученые, а 1 сентября двери дома на Волхонке открылись для всех неравнодушных, и до зимы его посетили 60 тысяч человек. Экскурсии вели студенты и профессора – как-никак, музей считался университетским! Он удивлял и восхищал. В его стенах слышался колокольный звон с древней Соборной площади. На Волхонке, в двух шагах от московского Кремля, москвичам назначили встречу великие эпохи мирового искусства. Это, пожалуй, самое европейское место в Москве и в то же время – истинно московский музей. Как был настоящим москвичом его основатель, Иван Цветаев.
Илл.5. Легендарные копии античных статуй
Он ушёл из жизни через полтора года после открытия музея – осенью 1913 года, в 66 лет. Исполнилась мечта Цветаева – и оказалось, что профессор отдал все силы своей мечте. Незадолго до смерти он сказал одному из своих учеников: «Я сделал всё, что мог». Основоположника в музее никогда не забывали. Его просто невозможно забыть. И дело не в мемориальной доске, на которую трудно не обратить внимание при входе в музей. Там жив его дух.
Москва получила невиданный музей и центр исследования истории искусств на все времена, который с первых дней существования славился не только продуманной экспозицией, но и просветительскими, лекционными программами. В его залах трудно не подпасть под обаяние мировой культуры – разнообразной и загадочной, но бессмертной. Клейновский храм-дворец стал центром притяжения для всех, кому дорого искусство и просвещение. А сколько будущих ученых, художников, писателей, в детские годы посетив музей на Волхонке, впервые прониклись своим будущим призванием. И, проникнувшись историей и искусством, немедленно стали искать книги о Древней Греции и Риме, о европейском Средневековье…
Илл.6. Лучшая в мире очередь – в музей
Потом, после 1917 года, дом на Волхонке получит импрессионистов и не только, получит уникальное собрание зарубежной живописи – из упразднённого румянцевского музея, из частных коллекций – Рембрандта, Рубенса, Боттичелли, Дега… Получит имя Пушкина – русского гения со «всемирной отзывчивостью». Но это уже другая история.
В этой книге собраны свидетельства тех, кто создавал музей – начиная с давнего замысла Волконской и Шевырёва. Вам откроется галерея замечательных людей – настоящих подвижников Просвещения. Они создавали дом на Волхонке, ставший для многих из нас истинным университетом и вечным центром притяжения. Так замышляли создатели музея Изящных искусств, так сложилась