Каких же достоин наказаний тот, кто проходит мимо человека с таким изможденным телом? Что еще можно прибавить к такой жестокости? Не стоит ли он того, чтобы причислить его к лютым зверям, признать злодеем и человекоубийцей? Кто имеет возможность уврачевать зло, но добровольно и по любостяжательности откладывает это, того, по справедливости, можно осудить наравне с убийцами. Мучение голода нередко вынуждало многих переступать пределы естества, делало, что человек касался плоти ему единоплеменных, и что мать своего сына, которого произвела на свет из утробы, опять без милосердия принимала в утробу. Иудейская история, написанная трудолюбивым Иосифом[36], представляет нам такие плачевные события, когда ужасные страдания постигли иерусалимлян, понесших справедливые наказания за нечестие свое перед Господом.
Смотри, и Сам Бог наш нередко другие страдания оставлял без уврачевания, но сострадательно милосердовал об алчущих. Ибо говорит: жаль мне народа (Мф. 15, 32). Посему и на последнем суде, где Господь призывает к себе праведных, первое место занимает щедрый. Питатель других первенствует между удостоенными почестей, уделявший хлеб призывается прежде всех, услужливый и благоподатливый преимущественно перед другими праведниками вводится в жизнь. А необщительный[37] и скупой прежде других грешников предается огню (см. Мф. 25, 34–46).
Само время призывает тебя к матери заповедей; позаботься особенно, чтобы не прошло для тебя даром это время торжища и купли; потому что время течет и не ждет медлительного; дни спешат и минуют ленивого. И как нельзя остановить течения реки, разве кто, захватив при первой встрече и первом порыве, воспользуется водою как должно, так невозможно удержать и времени, которое понуждается вперед безостановочными круговращениями: и прошедшего нельзя возвратить назад, разве кто уловит наступающее. Поэтому и заповедь, как нечто бегущее, держи и исполняй; взяв со всех сторон, сжимай в своих объятиях. Дай малое и приобрети многое. Разреши первообразный грех подаянием пищи. Ибо как Адам худым вкушением передал нам грех, так мы загладим это зловредное вкушение, если удовлетворим нужде и голоду брата (1).
Гордость
Гордишься ты богатством, величаешься предками, восхищаешься отечеством, красотой телесной, воздаваемыми от всех почестями? Внемли, что ты смертен, что прах ты, и в прах возвратишься (Быт. 3, 19). Посмотри на тех, которые прежде тебя жили в подобной знатности. Где облеченные гражданским имуществом? Где непреоборимые витии? Где распоряжавшиеся празднествами, знаменитые содержатели коней, военачальники, сатрапы, властители? Не все ли прах? Не все ли басня? Не малое ли число костей осталось памятником их жизни? Загляни в гробы: возможешь ли различить, кто слуга