– Есть. И… Надя…
– Да?
– Если ты хоть кому-нибудь, хоть словом намекнешь о нашей встрече – я тебе хвост обрежу! По самые уши!
Надя была пунктуальна, как обычно. И чертовски очаровательна.
Темные волосы падали на плечи асимметричными прядями, глаза сияли, губы улыбались, постройневшую фигурку плотно обтягивало синее платье, а белый воротник, чем-то похожий на матросский, подчеркивал смуглый цвет лица.
И рядом я.
Волосы лохматые, щеки запали, глаза с ночи опухшие, джинсы и свитер вообще из магазина распродаж… красавица и чудовище. Однозначно.
Мы оккупировали столик в пиццерии, заказали по лепешке с коктейлем – и Надюшка пристально поглядела на меня.
– Рассказывай. Что случилось? С чего ты сорвалась?
Я закусила губу. Рассказать было сложно. С другой стороны… а кому еще я могу это рассказать?! А рассказать – надо. Я просто с ума схожу! Как легко раскладывать по полочкам чужие переживания! Как тяжело со своими…
Я собралась с духом, отхлебнула коктейля – и выложила ей весь свой сон.
Надюшка внимательно слушала, покусывая ноготь на большом пальце. Сначала она попыталась грызть соломинку от коктейля, но, когда обнаружила, что мимоходом отгрызла от нее здоровый кусок – смущенно фыркнула и прекратила это дело.
Я честно исповедалась и в том, что видела, и что чувствовала…
Надя не перебивала. А когда я закончила, тряхнула головой.
– Вот оно как! Черт побери! Я даже подумать не могла, что ты… вот так…
Я кивнула.
– Да. Оказалось – что именно так.
Надя задумалась. А потом посыпались вопросы.
– А рисовать ты не прекратила?
Я улыбнулась. Взяла салфетку – и несколькими штрихами изобразила девушку-официантку. Получилось забавно, легко и совершенно не зло.
– Не прекратила. Уже проверено. Знаешь, наука как-то в голову не лезла…
– А что ты сейчас чувствуешь по отношению к Даниэлю?
– Не знаю. Это… это как лишиться чего-то вроде старой болячки. Вроде и больно, но ты так к ней привыкла, что теперь даже и не хватает этой боли…
– И тебе хочется, чтобы болело, как раньше?
Я прислушивалась к себе.
Не хотелось. Куда-то ушла давящая тоска. А произнося про себя имя Даниэль, я не испытывала глухой тянущей боли. И это радовало.
Надя повертела в руке ложечку.
– Юлька, а к Мечиславу ты что чувствуешь?
К Мечиславу?
Я вдруг представила себе вампира таким, как видела его последний раз – он сидит за столом, чуть склонив голову набок, я вхожу – и он поворачивается и смотрит на меня глубоким взглядом зеленых глаз. И меня вдруг пронзило такое острое желание, что скорее это было ближе к боли.
Надя, внимательно наблюдающая за мной, улыбнулась.
– Что и требовалось доказать…
– Исчез мой иммунитет? Паршиво…
– Юлька, что за чушь?! Какой иммунитет?! Просто теперь ты можешь отпустить себя на свободу.
– Это так называется?
Надя