А говорил ведь, что проверял трубы месяц назад.
– Мда…
Оттого, видно, и прорывает так часто канализацию в округе. Наконец, замок звякнул последний раз, Зариб подвесил его на одну из пазух и открыл дверь.
В лицо дохнуло сыростью и еще чем-то до тошноты знакомым. Глеб сглотнул мерзкий ком в горле, включил фонарик на смартфоне и шагнул внутрь. Следом на стене заплясал свет от карманного фонарика Зариба.
Перед ними был узкий коридор, который впереди поворачивал под прямым углом. Фонарики зашарили по сырым кирпичным стенам, бетонному полу. Над головой раздавались шаги, шумела вода, прогрохотал лифт.
Глеб шел первым. За спиной громко дышал сантехник. Они свернули за угол и через несколько шагов вышли в просторное помещение. По стенам змеились трубы, на одиноком проводе с потолка свисала лампа. Зариб быстро нащупал выключатель. Лампа затеплилась, но слабый свет ее едва касался пола и, уж конечно, не способен был выгнать тьму из углов.
Запах стал гораздо ощутимее. Глеб присмотрелся к потолку, но никаких бурых разводов не заметил. Обычный бетон. Однако запах был. Тот самый смрад из кухни пятьдесят пятой квартиры на седьмом этаже. Его исторгали стены, он поднимался вместе с пылью при каждом шаге.
– А где мусороприемник? – тихо спросил Глеб.
– Прямо за стеной. Там раньше отдельный был выход, чтобы мусор удобнее выгребать. Но предыдущий начальник сказал – замуровать.
Глеб сразу вспомнил новую кладку рядом с дверью в подвал.
– Надо осмотреть.
– Зачем, Глеб Сергеич? Там заколочено все, – Зариб все чаще оглядывался на пятно дневного света, служащее для них тусклым ориентиром.
Глеб и сам не мог объяснить, зачем ему сдался мусороприемник. Но чувствовал: все дело в нем. А главное, он хотел понять, как это все связано с тошнотворным выварнем. Тут он вспомнил деда в трениках, как там его Лиза назвала, Трофим Иванович, кажется. Он, похоже, в курсе того, что происходит.
– Давайте я трубы быстренько гляну, и пойдем, а? Правда, я инструментов с собой и не взял. Вы сказали смотреть будем.
За стеной по правую руку раздался громкий шорох.
– Мать перемать, – выругался Глеб и тут же пожалел о своей несдержанности.
Зариб стал бледным, как кумыс. А шорох за стеной усиливался. Впечатление было такое, словно огромная туша пытается развернуться и трется боками о стены, ворочается. Стало не по себе.
И вот тут Глеб принял решение не искушать судьбу, а расспросить обо всем деда. Желательно за чашечкой валерьянки.
Зариб держался из последних сил, рот его приоткрылся и зубы выдавали дробь. За стеной заскребли когти. Глеб так сильно стиснул собственные челюсти, что от напряжения заломило мышцы.
– Так, ладно. Пошли отсюда.
Зариб пулей метнулся к тому месту, где коридор поворачивал, забыв выключить лампу и даже не взглянув на трубы. Глеб не стал тратить время на поиск выключателя, как-нибудь сама потухнет. Он настиг сантехника в несколько секунд, влетел тому в спину.
– Чего