Услышав пение немазаных дверных петель, чародей отвёл со лба, где, как известно, располагается третий глаз, заговорённую линзу на проволочной держалке и насмешливо покосился на угрюмо-задумчивую физию Глеба:
– Где был? Что делал?
Портнягин опустил глаза и потрогал зачем-то бронзовую статуэтку остервенело нахохлившегося орла, подаренную им учителю в день именин с тайным назидательным умыслом: согласно сертификату это был тот самый орёл, что клевал когда-то печень Прометею. А чтобы намёк стал окончательно ясен, Глеб собственноручно вписал в документ имя стервятника – Алкоголь. Именинник, помнится, долго смеялся…
– Ефрем, – глухо сказал Портнягин, – за что ж ты так мужика на штыке рихтуешь?
– Кто такой? – удивился тот.
– Артём Стратополох.
– А-а… – с интонацией корабельной сирены протянул колдун. Повернулся к ученику вместе с табуретом. На узком морщинистом лице – ни тени смущения, один живой интерес. – Ну и как там мой Артёмка?
От такого цинизма Глеб несколько даже опешил.
Кудесник усмехнулся.
– Да ты садись, чего стал? – добродушно проворчал он, высвобождая всклоченную голову из проволочного обруча, на котором держалась заговорённая линза. – Любопытствуешь, значит, за что? Не за что, Глебушка, а ради чего… – Отложил обруч на газетку и, как бы увидев перед собою нечто крайне трогательное, вздёрнул неухоженные космы бровей. – Ушибленный он, Стратополох-то… С детства мечтал писателем стать. Другие дети как дети: кто терминатором, кто олигархом… А он, вишь, писателем. Родители из него эту дурь вышибали, жена вышибала. Вроде вышибли. В бизнес подался, фирму основал… И приходит ко мне клиент: завидую, говорит, ему – не могу! Наведи на него порчу…
– За десять баксов, – сквозь зубы добавил Глеб.
– Верно, – кивнул колдун, нисколько не удивившись осведомлённости ученика. – Хотел я сначала соль на маяту наговорить – всё равно ведь ни хрена не действует, а потом дай, думаю, взгляну на этого Стратополоха. Взглянул… Снаружи розовый, свежий, а душой – сохнет. Посмотрел я, что он там тайком от жены строчит. Стиль вроде неплохой… И что-то стало мне этого Артёмку жалко. Ежели, думаю, отсечь всё, что ему мешает…
– Ну например? – перебил Глеб.
– Фирму, деньги…
– Жену?
– Её в первую очередь! Во-от… Жизни он опять же не видел. Дай, думаю, годик в камере посидит, посмотрит…
– Всего-навсего?
– А ты бы хотел, чтоб я его как Достоевского? – огрызнулся чародей. – Сразу под расстрел да на каторгу?.. Перебьётся! Отбыл Артёмка год, снял я с него «аркан». Ну, он, понятно, тут же под амнистию попал… Сторожем поработал в одной фирме…
– Пока ты его оттуда не убрал!
– Так