– Может быть, я могу что-либо тебе предложить в обмен на сведения о ритуале? – спросил Малик.
– Неужели ты, зная о том, какой катастрофой для всех участников обернулась наша предыдущая сделка, желаешь предложить мне еще одну? – Идир фыркнул. – Хорошо, есть одна вещь, в которой я нуждаюсь: свобода. Выпусти меня из этой мерзкой темницы, чтобы никогда больше мне не пришлось слушать твои глупые мыслишки, и я расскажу тебе все, что ты хочешь знать об Обряде Обновления.
– Если я тебя выпущу, ты обещаешь больше не вредить людям?
– Думаю, ты не захочешь узнать цену, которую я попрошу за то, чтобы выполнить твою просьбу.
– В таком случае нет.
Царь Без Лица, выражаясь фигурально, пожал плечами – в той мере, в какой это может сделать гигантский, привязанный к дереву змей.
– Тогда сиди и смотри, как всех, кого ты когда-либо любил, постигает ужасная кончина, которую ты мог бы предотвратить.
Малик глубоко вздохнул и напомнил себе, что в старых сказках именно так происходило общение с темным народцем. Злые духи по своей природе не желают помогать людям, они всегда извращают слова беседующего с ними человека до такой степени, что он уже не понимает, чего изначально от них хотел. Глаза Идира всматривались в деревья за спиной Малика, но он был не настолько глуп, чтобы повернуться к Царю Без Лица спиной. Очевидно же, что змей просто пытается его отвлечь.
– Пока ты не ушел, выслушай следующее: у меня к тебе есть несколько требований, выполнив которые ты сделаешь обитание в этом теле чуть более сносным для нас обоих, – сказал Идир. – Во-первых, тебе надо больше спать. Я все время чувствую себя смертельно уставшим, а я терпеть этого не могу. Во-вторых, ты должен чаще мыться. Не могу понять, отчего ты все время потеешь. Мне кажется, это нездорово для человека в таком юном возрасте…
– Я не хочу выбивать из тебя сведения силой, но, если понадобится, я это сделаю, – предупредил Малик, и на секунду ему показалось, что Царь Без Лица сейчас набросится на него, невзирая ни на какие узы. Но затем его змеиная морда приобрела пугающе спокойное выражение.
– Ты этим желаешь поразить самодовольного идиота, которого ты называешь учителем? Так вот скажи: ты сам-то веришь в то, что твоя эмоциональная связь с ним подлинна? Или она просто худо-бедно утоляет жажду любви, которую не смог дать тебе отец?
Идир попал в очень болезненную точку, и Малик заколебался. Но Идир не собирался на этом останавливаться:
– Или, возможно, тобой движет чувство вины? Тебе правда не все равно, что случится с Зираном, или просто ты таким образом успокаиваешь совесть, растревоженную твоим участием в гибели Дрисса?
Перед мысленным взором Малика промелькнуло безжизненное тело Дрисса.
– Это была трагическая случайность, – сказал он, и эти слова прозвучали неубедительно даже для его собственных ушей.
– Возможно, своими руками ты его и не толкал. Но ты и не