Черная Принцесса: История Розы. Часть 2. AnaVi

на себя и свои же ноги. – Та самая «заминка», да?.. Оговорочка… По Фрейду. С «он… а говорил… а». Про розы в медведе. И… В только начавшемся тогда и на капоте со мной же все: разговоре; закончившемся, как видно, только сейчас и… И то!.. При первом же не только телесном, но и душевном знакомстве-контакте. Ирония!.. Он ведь был знаком – с Розой. Да… И что-то мне подсказывает, что и до сих пор: есть. А такие люди – долго не живут. Просто: не должны!.. Он ведь – человек? – Брюнетке же ничего не оставалось, как кроме, хоть и еще задумчиво, но и уже, вместе же с тем, положительно кивнуть ему: пока не до конца догадываясь, понимая и принимая – к чему он это все и этим же клонит. – А они – вечные «шестерки»!.. И «на посылках» – до скончания… своих лет. Помнишь еще уже и другой наш с тобой разговор: про «инцест»? Не прямой!.. А про «солидарность»? Да и медведь же еще… этот. «С лепестками»!.. – И кивнул же еще головой в сторону игрушки. – Она напихала их – в его подушку и отдала тебе: через него. Наверняка: опасаясь всего того, что могло… и может еще – прийти в твои сны. Не столько страшного и ложного, для тебя, сколько страшного и… правдивого, для нее: и против же все… нее!.. «Кошмары» – не твои, а ее. Иначе бы – скрывать их, таким, вот, образом, она не стала. Да и не обратила бы вовсе внимания: изначально. Но она – обратила; и не обратила же, как раз, внимание – твое. Так еще и забила вновь голову «своим», ко всему же имеющемуся!.. В своем стиле.

      – Есть… что-то: еще?.. – Нахмурилась брюнетка – и вдруг поймала «вину»: на задворках его глаз; вместе с закушенной нижней губой – в попытках скрыть, но и скорее уже, а там и именно размышляя – стоит ли и «говорить». – Егор…

      – Мы не уверены – в этом!.. Но. Вполне возможно, что… Ты – не мученик. А!.. – И его взгляд упал вниз, параллельно с чем – еще и зубы скрипнули: под его же все и хриплый рык. – Те избиения были – из-за твоей «схожести». Не потому, что она ненавидела: ту. А потому, что, и как раз таки, ненавидела и ненавидит: тебя. Что ты – носишь, как бы, ее и… на, в себе. И ходишь – по земле, когда же она, ее же все и подопечная, вспомнила, ага, ученицу, нет. Да и твой отец!.. Вынеся приговор Анне, он…

      – …вынес приговор – и мне: с ее рук!.. Рук «Розы»! – Кивнула она и усмехнулась, практически и не удивившись. А даже, и более того, где-то и на каком-то уровне, уже зная и… догадываясь: сопоставляя свою «узнаваемость» с чем-то или кем-то, кого та могла видеть в ней самой, Софии, вдруг прерываясь или делая «менее» больно; а после – будто бы и отдергивая себя, наваливаясь с новой силой. Удивлен же был – как раз: Егор. Что и показал: не только взглядом, но и чуть приоткрытым ртом – в немом вопросе. – Я предполагала – это. Точнее!.. – И усмехнулась, отрицательно покачав головой. – Она «узнавала» меня – так же ведь, как ты. Я видела – это: в ее глазах. Но – не могла никак понять, с чем или кем, это могло быть связано. Теперь же, вот, наконец, поняла!..

      – Прости… – утвердительно качнул головой блондин и почти рухнул, с каким-то даже и гортанным ревом, в ямочку меж ее ключиц: вдыхая, упиваясь и, в то же самое время,