– Мои ботинки на тебя вряд ли налезут, – ответила я, улыбаясь. – А если обменять что-нибудь из моих вещей?
– Это как-то… хм… Не знаю, не хочется лишать тебя… – пробормотал парень.
– Да ладно, это всего лишь вещи! Что у меня там есть? – задумалась я. – Вот незадача, и менять-то нечего! Кому нужна моя одежда или, скажем, сушёные грибы? Правда, можно меч обменять.
– У тебя есть меч?
– Да.
– О! Можно взглянуть?
Я, конечно, достала, и Маир долго, со знанием дела изучал клинок. Несмотря на то, что его не обучали воинским премудростям, в оружии он явно разбирался.
– И не вздумай, – наконец вынес он вердикт. – Я лучше босиком и совсем без штанов буду ходить, чем дам тебе обменивать этот меч. Придумаем что-нибудь другое, ладно?
– Маир, слушай… А что, если нам кто-нибудь поможет?
– Это кто же, например?
– Например, Анут. Подросток, который следит за лошадьми. Он помог мне, когда я ушла от вас.
– Да? Это идея, но его не пустят наверх, к комнатам. Тем более что сейчас в городе охраны до фига и больше.
– Не вариант, – вздохнула я.
– Знаешь, Фрэйа, вообще-то знаю я одного человека, – неуверенно произнес Маир. – Правда, к нему без нужды лучше не соваться, но выбора у нас нет. Его зовут Огляд, он охотник. Он живет на окраине леса, за холмами. Он давний друг моего отца, но об этом мало кто знает. Поедем к нему – нам нечего терять.
– А что с ним не так, Маир? Почему это крайний вариант?
– Потому что он колдун, Фрэйа. Одно неверное слово – и превратишься в лошадиную… В общем, сложный человек со сложной судьбой.
– Поверь, Маир, никто не может человека против его воли превратить в лошадиную какашку! – сказала я, улыбнувшись.
– Наверное, в вашем мире не может, – ответил мне парень, – но у нас, Фрэйа, колдунов боятся даже законники.
– Так он плохой человек?
– Не плохой. Могущественный.
– И зачем ему причинять нам вред, тем более если он тебя знает? Зачем тратить драгоценные силы?
– А кто его знает – зачем? – отозвался парень. – Наслышан я всякого, от отца в том числе… Но мы уже едем туда, так что держись крепче. Ты выдержишь без тепла еще немного?
– Я зимой в проруби плаваю. Голышом, – сказала я, и Маир обернулся.
– Ну, Фрэйа, ты даешь! Мне подумать о таком страшно, хотя я и не мерзляк.
– Это дело привычки и внутреннего состояния. Я тоже, бывает, мерзну.
Грозный прибавил шаг. Ему не нужно было ни о чем говорить. Размашистой, широкой рысью он стелился над землёй с той лёгкостью, что замечаешь порой у облаков, похожих на стада лошадей. Я думала о Маире и переживала о предстоящем деле. Парень иногда едва ощутимо вздыхал. Чувствовалось, что он всё ещё сомневается в том, чтобы впутывать меня в это дело. Я решила его отвлечь.
– А почему ты называешь Лара сундуком?
Маир