Герцог едва слыша тираду Луизы, застыл как вкопанный, когда заметил в шаге от себя Ровену, бледную как привидение.
Он заставил себя перевести взор на графа и кивнуть ему, стараясь превратить непослушные губы в улыбку. Вместо этого на его лице обозначилась некрасивая гримаса. Луиза внимательно следила за ним и Ровеной хищным взором. Она вдруг обмякла, чувствуя волну ревности, что накатила на нее ни с того ни с сего. Ей пришлось представить также и графскую дочь, а это она сделала с меньшим рвением.
Девушка, до этого стоявшая истуканом, устремив широко раскрытые глаза на герцога, вдруг залилась румянцем и опустила свой взгляд под гнетом его тяжелого взгляда.
Он едва ли кивнул ей, глаза его стеклянные и застывшие, ровно как и лицо, превратились в мертвую маску. Даже Луиза со всей своей чуткостью не могла разглядеть того, что происходило в его душе. Но если бы и разглядела, то вряд ли могла бы разобраться в урагане тех противоречивых чувств, которые герцог сам не понимал. В этот момент Ровена, милое и нежное дитя, переживала сейчас всю бурю человеческих эмоций. В этот момент она поистине жила, чему могла бы позавидовать даже Луиза, утратив всю силу светлых чувств и эмоций, она могла лишь играть.
Даже от глаз герцога не укрылись бурлящие эмоции, тонкий эфир из нервных импульсов, которые источало это создание с почти прозрачной кожей. Он чувствовал как в ней пульсирует жизнь, ее жар обжигал его даже на расстоянии, она задыхалась от него сама и заставляла трепетать этого мужчину где-то в самых темных глубинах его естества. Он заметил сейчас разницу между девушкой и восковой безжизненностью Луизы. Скорее всего это и раздражало его чувства при виде Ровены, как ему вдруг подумалось. Он боялся ее напористости и лавины, едва сдерживаемые хрупкой плотью. Он боялся и почти ненавидел ее за ту жизнь, которую она несла. Так ему показалось, лишь только он увидел ее. Впрочем, то были только отрывистые чувства и впечатления, так как он и сам не мог разобраться в природе своих ощущений.
Итак, слишком сдержанно и натянуто кивнув девушке, он поспешно отвернулся, вознамерившись забыть за нее. Та только и успела, что склонить свою милую головку в знак приветствия. Он слышал Луизу, которая не прекращала свою речь. Только сейчас слух его пришел в норму и теперь он постарался влиться в ход беседы.
Луиза, значительно поостыв, быстро успокоилась и даже пожалела о своей излишней беспечности. Она чувствовала, как в душе ее против воли нарастает горечь. Она смолкла почти сразу же и теперь ждала лишь удобного момента, чтобы увести герцога.
Момент этот представился довольно быстро, учитывая, что и герцог сам горел желанием поскорее оставить компанию, где бушевало слишком много душевных страстей.
Луиза, повернувшись спиной к своим собеседникам, вздохнула спокойней. Герцог тоже, казалось, ожил. И Ровена в первый раз, кажется, свободно вздохнула, чувствуя �