Трогаемся…
Нас всего несколько человек. И у нас всего одна машина. Чтобы вы понимали, дорога, по которой мы идем, – это зона свободного огня. К тому же машина трофейная. По нам могут стрелять все без исключения – ССА, боевики Исламского государства, снайперы Шабихи[13], наконец, наше собственное прикрытие. Здесь никто не разбирается, что к чему – стрелять начинают сразу. Все просто пытаются выжить, а правило для выживания одно: убей, пока не убили тебя.
Впереди – что-то типа блокпоста. Сюда уже сообщили – по укрытиям разбегаются боевики. Скорее всего, там есть и крупнокалиберный пулемет…
Рашид, который за рулем, направляет машину на скорости в какой-то проулок, и почти сразу мы встаем – обвал! Обстрел или бомбежка разрушили здание, и дальше не проехать – целая гора обломков перекрывает узкий проезд. Машина с ходу влетает в этот завал и останавливается, нас бросает вперед…
– Из машины! Живо!
Пулемета нет. В смысле – по нам не стреляют. Возможно, он у них есть, просто направлен в другую сторону, а чтобы развернуть крупнокалиберный пулемет на сто восемьдесят, нужно время, это не «ПКМ». Высота кузова пикапа и то, что осталось от здания, позволяют нам забраться сначала на кабину, потом на второй этаж – сразу. Это хорошо – на первом этаже обычно бывают растяжки, а разминировать некогда. Лезем в то, что осталось от окна…
Я уже внутри, когда сзади гремит автоматная очередь…
– Куда? – Али не пострадал, глаза сверкают.
– Туда… – Рашид держится за грудь.
– Ты точно знаешь?
Вместо ответа Рашид кривится, он налетел на руль и, возможно, поломал ребра. Но сейчас не до этого.
– Двинули!
Идем вперед. Страшная картина – оставленный жильцами, пострадавший от бомбежек и обстрелов дом. Мы все выросли в Советском Союзе в таких вот многоквартирных домах. И их строили совсем не для того, чтобы вот так вот…
Я иду третьим, и как раз мне-то и удается услышать и увидеть движение на лестничном марше этажом ниже. Думать некогда – дергаю чеку и бросаю хаттабку вниз. Взрыв, пыль, крики…
– Аллах Акбар!
– Башар Акбар! – с этим криком вниз отправляют еще одну хаттабку.
Меня толкают в спину – прикрытие займется. Мы заходим в квартиру – я, Али, Рашид. На лестничной площадке все двери настежь – грабили…
– Куда?
– Надо с той стороны выйти.
– Ты точно знаешь?
Али педант. Этим он похож на немца. В бою ничего нельзя знать точно.
– Идем, – говорю я, – здесь нельзя останавливаться…
Идем вперед, втроем. Первый – Али. С той стороны, где нам надо выходить, здание внешне не повреждено. Али выставляет автомобильное зеркало на длинной ручке, смотрит какое-то время. Потом выдыхает – чисто!
Первым выходит на балкон – и тут же раздается… хлопок… не хлопок, не знаю, что это. Мерзкий звук, короче. Верхняя часть Али – буквально взрывается в кровавом тумане, он падает – и