Живущих в норках даже во дворах.
Пожариться на беленьком песочке
Иль отсидеться с веером в тени,
Пройтись в Гаване по базарным точкам
И Маликона8 поснимать огни.
А в волнах Мексиканского залива
Узреть подводной яркой жизни круг…
Но денег нет – и значит это диво
Узнает, может, сын мой. Или внук…
Анадырь
Замерзшие торосы,
Замерзшая земля,
Здесь не растут берёзы
И чахнут тополя.
Лишайникам раздолье,
Грибам поклон и честь —
Оленям подневольным
Хоть что-то есть поесть.
Медведь порой заходит
Съестное поискать,
Евражка9 норку роет,
Чтоб зиму в ней проспать.
В прибрежных водах порта
У нерп10 большой улов,
И птиц морских эскорты
Для прибывших судов.
На летнее лишь время
Откроется лиман,
Чтоб запустить в селенье
Снабженья караван.
Да, в скальную породу
Вцепился человек,
Чтоб изменять природу
Уже не первый век.
Чукотка не для хилых:
Завьюжит – берегись!
Я часть души и сердца
Оставил на всю жизнь!
Евражка11
За двадцать километров
От города Анадырь
Приехали мы в тундру
Морошку собирать.
Был жаркий месяц август.
Прекрасная погода
Несла успокоенье
И сердцу – благодать.
Я был безмерно счастлив
И радовался тундре,
Её бескрайней шири
И северным цветам,
Корявым, низкорослым,
Раскидистым берёзкам,
Огромным, крепким, вкусным,
Молоденьким грибам.
Тут под моей ногою
Бугор зашевелился,
И что-то серо-рыжее
Вдруг выбралось на свет.
Я очень испугался,
Упал и разозлился:
Из-за зверюшки мелкой
Испачкал свой берет.
Евражка, толстый, гладкий,
Смертельно был напуган,
Он не бежал от норки,
А лишь сумел присесть;
И мы, в нелепой позе,
Смотрели друг на друга,
Пока зверёк не понял —
Не станут его есть.
Он свистнул облегчённо,
Мол, жив ещё, бродяга,
И от греха подальше
Стремительно сбежал.
Я громко рассмеялся
И процветанья, блага
Чукотской мирной тундре
Навеки пожелал.
Маркиз и Зорька
Маркиз, кот чёрный, смел и ловок,
С манишкой белой на груди,
Любил ловить мышей-полевок
(В селе