Семь человек…
Нет, их и в самом деле восемь, если считать труп в канале.
Хотя чему удивляться? В этой и других частях города убийства случаются постоянно. Драки, закончившиеся смертью одного или нескольких участников, заказные убийства, убийства из ревности, из корысти или же вообще без всякой причины.
– Что, нечего сказать?
Спитамен покачал головой. Интересно, кем считают его эти трое? Еще одним жалким, никчемным бродягой? Хорошо, если так. Вряд ли им придет в голову ограбить его, но, случись это, содержимое забранного у мертвеца кошеля может стоить ему жизни. И наверняка его тело так же останется плавать в канале лицом вниз…
После того как дети покинули его, Спитамен еще некоторое время прислушивался к их голосам, звучавшим из широкой, в рост человека, трубы, в которой исчезал тот жалкий ручеек, в который превращался канал. Удостоверившись, что мальчишки действительно ушли, а не наблюдают за ним тайком, он достал из кармана кошель, развязал шнурок и запустил пальцы внутрь…
Теперь, сидя на крыше, Спитамен держал находку между большим и указательным пальцами и разглядывал, поворачивая так и сяк.
Как ни странно, он не мог понять, что перед ним. Деталь механизма – да. Но вместе с тем предмет казался живым. Это был шар чистейшего пламени, не больше детского кулачка, и почти невесомый.
Парадоксальным образом он напоминал одновре-
менно мерцающий уголек, икринку, доверху наполненный сосуд и механические часы. Внутри переливалась вязкая жидкость, густая как смола и плотная настолько, что помещенные в нее крохотные элементы не тонули и не льнули к стенкам, оставаясь в одном и том же положении относительно друг друга, как бы Спитамен ни поворачивал сферу.
Перекатывая предмет между пальцами, он наблюдал, как содержимое шара меняет цвет. Неторопливость и непоследовательность этих изменений наводила на мысль, что все они происходят по воле случая.
Спитамен вертел сферу и так и этак, пока ему не надоело. Вещица, конечно, необычная, однако какой от нее прок, если он не сумеет ее продать? К тому же, вспомнив, что солдаты устроили на набережной, Спитамен хотел избавиться от находки побыстрее. Возможно, стоило попытаться осторожно разузнать цену. К счастью, он знал одного торговца. Галантерейщика, владеющего небольшой лавкой к югу отсюда.
Ткань была еще влажной, когда он натянул рубаху и штаны на тощее, покрытое грязными разводами тело. Даже купание не помогло, с тоской подумал он.
Спустившись с крыши, Спитамен скользнул в прохладу узких улочек.
Еще до наступления темноты он доберется до лавки галантерейщика, а тогда, наверное, у него появится пара монет. Может, даже хватит на мочалку с куском мыла и на визит в общественные бани.
Да, бани – это хорошо. И нет, больше он никогда не будет мыться в канале. Черта с два он окунется туда еще раз.
Лавка располагалась в глубине узких извилистых улочек, в неприметном здании, так что найти ее случайному человеку было не так просто.