– Акула оттяпала гриву, – он усмехнулся и положил подбородок на высокую столешницу стойки. – Так что с твоим кровом?
– На месте, а вот четыре пары новеньких туфель пришлось выбросить, – встала и топнула ногой, сгребая со спинки кресла пиджак и сумку. – Жду эсэмэску из банка. ЕЁ зовут Зина. Чао! Я в отпуске…
– Стой, Никусь, – Королёв нагло перегородил проход. – А как же наши подарки?
– Ой, оставьте себе, а меня ждут море, солнце, текила и дискотеки до утра, – врала напропалую, тайком наблюдая за лицом Дония.
– Не можем, детка наша любимая, мы больше без тебя ни денёчка не можем прожить, – зашептал Керезь, наваливаясь на стойку. Они переглянулись и одновременно протянули мне ладони, в которых было по ракушке. – Мы привезли тебе обещания…
– Обещания чего, Герман Львович? – я медленно оседала в кресло, прекрасно понимая, что все мои планы на неделю в тишине деревенского уюта и бабулиных пирожков с щавелем начинают полыхать адским пламенем. Три пары разномастных глаз сверкали весельем и чем-то таким странным… загадочным и вовсе не добрым!
– Обещание полного пансиона на три недели, – он заговорщицки подмигнул. – Турция, сентябрь… Пять звёзд, море и всё включено за наш счёт.
– А пока мне нужно побыть пятой женой в гареме вашего знакомого, но очень престарелого султана? – брякнула я, но тут же вскочила, когда вроде бы взрослые мужчины стали хохотать, как дети.
– Не в бровь, а в глаз, – Королёв обнял меня, быстро чмокнул в щёку и приложил раковину к уху. Мысли стали забиваться монотонным тших-тших-тших… И в это мгновение до боли знакомый аромат свежего леса и пряного рома с примесью солнца и горячего песка заполнил лёгкие. Холодная раковина коснулась второго уха. Инстинктивно дёрнулась, пытаясь коснуться его кожи, признаваясь самой себе в полной капитуляции. Это синдром Дония какой-то! Я постоянно ощущаю себя восьмиклашкой с косичками рядом с ним, несу ахинею и трясусь, как чихуахуа. Ладно, хоть слюной не капаю, пусть спасибо скажет.
– Что вам нужно? – прошептала я, пытаясь собрать свои встревоженные мысли в кучу.
– Мне нужна помощница, Сквознячок, – зашептал Лёва, будто случайно касаясь мочки. – Всего на две недели.
– А не пойти ли вам, Лёвушка…
– Фу, как грубо, детка. Пропадёт наш царь зверей, пока Нина в больничке валяется. Не дай погибнуть другу, – подключился Мирон на помощь Лёве.
Не дать погибнуть? Они шутят? Тут два варианта, либо ОН, либо Я!
Открыла глаза, осматривая три пары совершенно серьёзных глаз. Не шутят…
– Три оклада, – подмигнул Лёва. – Ладно… Сдаюсь. Четыре!
– И туфли! Хотя бы две пары… – выпалила я прежде, чем осознала, что только что подписала свой мучительно медленный, но определённо смертный приговор.
– Я бы и на пять согласился, – Лёвка наигранно дружески обнял меня, уложив свою ручищу на плечи. – Собирайся, Никусь, сама хотела