Дверь со скрипом открылась. Появился Джауз, мой главный механик, по его бровям стекал пот.
– Дело сделано, Великий магистр. Флот готов выступить к Тесному проливу.
Я поднялся с кресла, в восторге от этих слов.
– Я давал тебе две недели, ты управился за десять дней. За тобой будет право первого выбора из шахской сокровищницы.
– Благодарю тебя, Великий магистр. – Он просиял так, что кончики усов коснулись ушей. – Может, я бы лучше выбрал кого-нибудь из гарема? Говорят, там собраны кошечки со всех концов света.
Сама мысль о дворце, полном рабынь, с которыми распутный шах совокуплялся, когда пожелает, была мне противна.
– Они все рабыни. Я освобожу каждого, кто примет веру в Архангела… Все прочие будут осуждены. Никто из нас их не возьмет.
Джауз разгладил ухоженные усы.
– А не будет более милостиво позволить мне позаботиться о тех, кто не примет твою веру?
– Я действую не из милосердия, а ради справедливости. – Я хлопнул по жирной мухе, гудящей в комнате. На «Морском клинке» их полно. Не попал. – Но ты, Джауз, неверующий и заслужил награду. Я позволю тебе выбрать одну женщину. Но тебе придется на ней жениться. Мы в империи не берем рабов.
– К сожалению, я вряд ли буду хорошим мужем.
– Почему это?
– Я уже женат на тебе.
Его живот заколыхался от смеха. Я тоже улыбнулся.
Наступило время проверять флот, готовить людей, убедиться, что у нас хватит припасов для захвата Костани. Но сначала я должен был увидеть Ашеру.
Я взял фонарь. Всю ночь я трудился над планами, поэтому фитиль торчал над воском. Я обрезал его, а потом зажег с помощью кремня и стали.
Ашера по своей воле осталась в корабельном трюме и уже не притворялась, что ест блюда, которые я ей посылал. Ведра с водой для умывания и питья оставались полными. Она хотя бы спит?
С тех пор как я усилил железом корпус корабля, дневной свет не проникал в глубь трюма. Что же она делала там, в темноте, помимо молитв своему богу?
Мерцающий свет фонаря осветил ее, сидевшую в углу, шепчущую молитвы на плавно льющемся языке, звучавшем как парамейский – язык религии Лат, на котором в основном изъясняются в Аланье. А еще на нем говорят моряки с Эджаза. Но неважно, о чем она молится: у фальшивых богов ответа не получить.
– Михей Железный, – сказала она. – Ты готов?
– Я готов уничтожить твою страну и забрать нашу святую землю обратно, – усмехнулся я, не боясь колдуньи, которая до сих пор показывала единственное умение – перемещать железный шар по полу. Я поднес фонарь прямо к ее лицу. – Знаешь, половина моих людей говорит, что тебя надо сжечь заживо, а другая – что утопить.
Не дрогнув и не моргнув, она оттолкнула фонарь.
– А что говоришь ты?
– Говорю,