– Китайская фигня. Чина!
– Какая Чина?! – заводился Рубило. – Ставлю полтинник баксов, – фирменные!
– Принимаю, – согласился Бойко. – Ответный полтос на кону!
Они хлопнулись рука об руку и повеселели.
В дамской комнате, в туалетной кабинке, на крышке унитаза восседала, пышной куклой в белоснежной пене кружевов, молоденькая темноволосая красавица невеста. Она была в свадебном платье по выбору супруга, от самого Карла Лагерфельда50, в алых туфельках от Prada51. Невеста безудержно, с надрывными всхлипами рыдала. Поверх кабинки свешивались крашеные гирлянды белокудрых локонов подруг.
– Хватит ломаться, дурочка! Шикарный кусок пирога обломился! – не выдержала истерики виновницы торжества, обозлилась одна из них, назначенная свидетельница, с красной лентой через плечо. Искусственная блондинка с напомаженным личиком прожённой стервы. Она едва удерживалась в модных туфельках на высоченном каблуке на скользкой крышке унитаза соседней кабинки, пыталась дотянуться до головки невесты, чтобы погладить, успокоить, быть может, просто поправить фату, что сбилась на бок.
– Обломилось?! – ныла, всхлипывала невеста. – Он такой старый и… и ж-ж-ж!.. – прожужжала она жалобно.
– За то – богатый, – с завистью вздыхала свидетельница.
– Не могу я спать с жжжиииррр… – тихонько выла юная невеста.
– Поживешь – наживешь, разведешься и гуляй. Главное, не залетай, – деловито посоветовала свидетельница.
– Дааа?! А если уже?! – невеста хлюпнула красным носиком.
– Давно?! – позлорадничала свидетельница.
– Как? – ахнули подруги.
– Залетела?!
– До свадьбы?
– Кажись, неделя, – простонала невеста. – Зззадержка.
– Ерунда. Легко можно того… – заявила свидетельница. – А невмочь, так возьми да в ночь… свали – сбеги с любовником прочь. Откуда будешь? Из какого Чуркменистана? – прибавила она тише, с явным презрением.
– Ханты я! – злобно, истерично выкрикнула невеста. – Сама ты – чурка! Сирота казанская.
– Я-то – казанская. А вот ты, сирота-сиротка, откуда на нашу голову свалилась?! Без тебя были бааальшущие планы. А с тобой – одни проблемы! Ладно! Хватит хныкать! И не пыхти! Где это? – примирительным тоном спросила свидетельница.
– Что где?
– Где тебя родили?!
– Югра.
– Да, блин! Где это?! – возмутилась свидетельница.
– Где – где!.. Где Сургут. В Сибири!
– А, блииин! Зер гут! – воскликнула свидетельница. – Где полная Темень. Знаю – знаю. Бывали – нюхали местные бордели. Вот и мотай в свою Сибирь. Подай на алименты. Агроменные бабки сами в руки идут! – с некоторой издевкой добавила:
– Ты ведь нынче у нас – законная, расписная. Там, глядишь, в твоем Зергуте нефтяник какой заваляшый подвернется. Снова