– Мне нужен обычный адвокат, – напряженно ответил лже-эльф, неотрывно наблюдая за шприцом.
– Это который непись, что-ли? – я приподнял удивлённо бровь, – боюсь, что неписям не позволит представлять интересы игроков статус.
– Сука! – выпалил тот, – сука, сука, сука…
Забился, сползая со стула, сколько позволяли прикованные руки и плохо слушающиеся ноги.
Спецы тут же подскочили, хватая его под подмышки, потащили, усаживая обратно.
– Где следователь, где прокурор, вы охренели?! – вопил тот, отчаянно вырываясь.
– Ну о чём ты, – ответил я, подходя ближе, – ты же игрок, знаешь же, что такое игровая условность? Так вот, считай, что тут тоже игровая условность, нет следователя, нет прокурора, есть только я… – я заглянул ему в глаза, – и ты.
Воткнув иглу в шею, я выдавил полный шприц препарата и выбросил опустевший тюбик в ведро в углу.
Через несколько минут лже-эльф перестал дёргаться и поплыл. Взгляд его расфокусировался, а из уголка губ потянулась слюна.
– Твой никнейм, – задал я вопрос, снова усевшись на стул.
– Наггибатор семь, семь, семь, – медленно, пуская пузыри, ответил тот.
Я зло улыбнулся, всё-таки не ошибся в своих выводах. Спросил снова:
– Игровая раса и класс?
– Гоблин, плут.
– Уровень?
– Четырнадцать.
– Сколько людей ты убил?
Наггибатор на секунду завис, затем ответил:
– Я не убивал людей.
– Два месяца назад ты зарубил на улице семью с двумя детьми, трёх и семи лет, и нескольких прохожих, – продолжая оставаться внешне спокойным, – произнёс я.
– Это не были люди, – ответил тот, – неписи. Мне не хватало до уровня. Их хватило.
– Скольких… – тут мой голос предательски дрогнул, но я кашлянул и переспросил, – скольких неписей ты убил всего?
– Не считал. Много. Первые уровней пять на них набил. Потом опыта стали мало давать.
Откинувшись на спинку стула, я замолчал, разглядывая сидевшего передо мной, даже не знаю как назвать, монстра, чудовища… одно точно, оно больше не было человеком. А может и никогда не было, недаром система его гоблином сделала. И он такой был не один.
Относительный порядок, когда почти перестали убивать открыто на улицах, мы навели, дай бог, месяца через четыре, после создания надзора. А до этого творился форменный ад. Жизнь человеческая не стоила и гроша. Убивали за взгляд, за слово, просто смеха ради. Или, как вот этот, за крохи падающего с них опыта.
Первые месяцы в рейды по городу мы выходили как в бой, не зная, вернёмся ли живыми, или нас спалит очередной маг разучивший заклинания огня и считающий, что ему никто не указ.
Помогало то, что не все игроки вели себя так. Многие получили игровые способности уже в зрелом возрасте, некоторые в глаза не видели никакие компьютерные игры, и почти у всех были родственники и друзья среди