– Ну конечно! – усмехнулся Грайнор. – Он весьма… благороден. Только не находишь, что… простоват? Тебе не было с ним скучно?
– Нет, ваше высочество. Он просто не такой, как вы. Он прямой и честный.
– А я, разумеется, лживая сволочь? – снова рассмеялся принц. – Видишь, Ева, теперь и ты напомнила мне, кто я есть. Весьма дипломатично напомнила. Впрочем, я и так прекрасно знаю, кто я и какой я. Ну так что, – он снова глядел на нее, как инквизитор. – Ты уже придумала, как будешь предавать меня, раз уж все пошло не по сценарию, и наш великодушный наследник престола даже собирается снять тебе особняк? Помнишь, я предупреждал тебя…
– Нет, ваше высочество. Я знаю, что вы разотрете меня в порошок, если я откроюсь Бормиасу…
– Бормиасу?! – перебил ее Грайнор. – Ты уже так его называешь? Что же… тогда изволь и меня величать Граем. Давай, Ева, скажи: «Грай, ты пьяная свинья, я тебе ненавижу!».
– Я не осмелюсь, ваше высочество, – Ева опустила глаза. Выдохнула. Все же Грайнор действительно пьян. И она может только попробовать успокоить это чудовище, ведь если воевать – она с гарантией проиграет. – Простите, но я не понимаю, почему вы так тревожитесь. Да, все произойдет раньше, чем мы планировали. Но я обещаю – я больше не позволю себе никаких низких манер. Буду вести себя наилучшим образом. Все произойдет, как вы планировали – просто раньше. В чем я виновата, ваше высочество? Что вам не нравится?
Мгновение Грайнор смотрел на нее своим странным взглядом – одновременно колючим, и в то же время – горячим. Потом вдруг снова сделал шаг к ней. Стремительный, сильный, как человек прыгающий в пропасть.
– Да потому что я не хочу отдавать тебя ему! – каким-то странным хриплым голосом сказал он. – Проклятье, но я ревную свою марионетку!
Дальше Ева ничего не успела…
Сильные руки принца обхватили ее, прижали к его телу так, что, казалось, хрустнули кости.
Горячие губы накрыли ее губы – как будто коршун спикировал и схватил жертву.
Это было словно Еву подхватил смерч. Она просто ничего не могла сделать. Принц полностью обездвижил ее и целовал… Влажно, глубоко, жадно. Его руки бродили по ее спине, сминали ткань платья.
Сердце Евы колотилось, как бешеное, она дергалась в его руках, как птица в силках – бесполезно…
Но это не было ужасно!
В этом было даже что-то приятное. Очень пугающее, но приятное. И запах алкоголя словно растворился, исчез.
Прежде Еву целовал только он. И это было невыносимо. Холодные скользкие губы, которые с вожделением облизывали ее рот, припадали к шее – и Еве казалось, что ее ужалила змея.
У принца же губы были горячие. И эта страсть… она была такая молодая, такая сильная, такая…
Ева не начала отвечать на поцелуй. Но в какой-то момент перестала вырываться. На границе сознания ей казалось, что сопротивление лишь больше будоражит Грайнора. И если не «сдаться» – то он может зайти как угодно далеко.
Он