Глава IX
Если бы Макоки, старый индеец из племени кри, возивший почту между Годс-Лейком и Черчиллем, узнал о злоключениях Мики и Неевы до той минуты, когда они до отвала наелись нежным жирным мясом затравленного волками молодого карибу, он, наверное, сказал бы, что их взяла под свое особое покровительство Иску Вапу, которой в мире добрых духов поручено ведать благополучием зверей, птиц и всех прочих тварей. Дело в том, что Макоки твердо верил в существование всяких лесных духов, так же как и духов – хранителей его типи[3]. И вокруг истории Мики и Неевы он сплел бы чудесную сказку и рассказал бы ее маленьким детям своего сына, а они запомнили бы ее, а потом поведали бы собственным детям.
Ведь дружба между черным медвежонком и щенком, в чьих жилах кровь гончей маккензи смешалась с кровью эрдельтерьера и шпица, была вещью неслыханной, и тем не менее Мики и Неева стали верными друзьями. И Макоки усмотрел бы в этом доказательство благожелательного внимания к ним Иску Вапу, с самого начала назначившей для них особую судьбу. Именно она, сказал бы Макоки, повела Чэллонера по следу матери Неевы и помогла ему убить старую медведицу; именно она надоумила его связать щенка и медвежонка одной веревкой, для того чтобы они, свалившись с его челнока в стремнину, не погибли, а, наоборот, помогли друг другу спастись и подружились. «Неева-павук» (два маленьких брата) – назвал бы их Макоки, и, встретившись с ними, он скорее позволил бы отрубить себе палец, чем причинил бы им малейший вред. Но Макоки даже не подозревал об их существовании, и в то утро, когда они пировали у туши карибу, он в ста милях от места их пира торговался с белым путешественником, который хотел нанять его в проводники. Ему и в голову не пришло, что в эту минуту сама Иску Вапу находилась возле него и готовила событие, которому было суждено сыграть значительную роль в жизни Неевы и Мики.
Тем временем Неева и Мики уписывали мясо так, словно умирали с голоду. Они оба были на редкость практичными существами. Они не задумывались над тем, что осталось в прошлом, и полностью отдавались настоящему. Два дня, насыщенные горестными событиями и опасными приключениями, казались им долгими, как год. Неева все меньше и меньше тосковал по матери, а Мики как будто вовсе не вспоминал хозяина, с которым разлучился так недавно. Зато их память в мельчайших подробностях хранила все происшествия прошлой ночи: их сражения не на живот, а на смерть с огромными совами, их бегство, погоню волчьей стаи за молодым карибу и (это, конечно, помнил только Мики) короткую страшную встречу с Махигун, злобной волчицей, изгнанной из стаи. Ее укус все еще жег плечо щенка. Но от этого аппетит Мики нисколько не уменьшился. Испуская время от времени глухое рычание, он продолжал терзать тушу, пока совсем не объелся.
Тогда он сел на задние лапы и посмотрел в ту сторону, куда убежала Махигун. Он смотрел на восток, в направлении Гудзонова залива, – на огромную равнину между двумя грядами холмов, густо поросших лесами, которые утреннее