На Рейне, в Бахарахе
Волшебница жила.
Девиц держала в страхе,
Мужчин в полон брала.
Никто на белом свете
Красавицу не влек,
Но кто попал к ней в сети,
Спастись уже не мог…
К монастырю сквозь дали
Тропа ведет коней,
К трем рыцарям в печали
Взывает Лоре Лей:
«Позвольте мне подняться
На тот утес крутой,
Увижу, может статься,
Мой замок над рекой.
На Рейн глубокий гляну,
На эту красоту,
Потом, коль надо, стану
Невестою Христу».
И дева по отвесной,
По каменной стене
Взобралась и над бездной
Застыла в вышине.
«Я вижу парус белый
Над синью рейнских вод,
Ко мне пловец умелый,
Мой суженый плывет.
Ко мне, навек счастливой,
Мой суженый, скорей!»
И кинулась с обрыва
В пучину Лоре Лей…
Позже к этому образу обращались Айхендорф, Лёбен, Гейне, Жерар де Нерваль, Аполлинер, многие композиторы.
Черты второго – гейдельбергского этапа проявляются у Брентано не только как интерес к народной поэзии и отвращение к теоретизированию, но и как глубокий трагизм, лежащий в основе его мироощущения. И вместе с тем в глубинах его сознания хранится вера в то, что добро должно восторжествовать. Именно это приводит его в конце жизни к католицизму.
Одно из самых известных сочинений Брентано – «Повесть о славном Касперле и пригожей Аннерль» (1817).
В произведении воплотились фольклорные мотивы, высоко ценимые в кругу гейдельбергских романтиков. Важный элемент сюжета – история Аннерль – основан на предании о мече, требующем крови, и о голове казненного. Суеверие в повести становится основой судьбы: история девушки подтверждает предсказанное ей в детстве страшное окончание жизни на плахе.
Композиция произведения являет собой рассказ в рассказе, точнее, три рассказа, объединенные образом старухи-повествовательницы. Но носитель речи в повести не один. Помимо восьмидесятилетней крестьянки, это еще образованный писатель, который принимает