Германия в ХХ веке. Александр Ватлин

от реки Майн находились земли, присоединившиеся к Германскому союзу только в 1866 г. Несмотря на то, что им удалось отстоять крохи государственного суверенитета (Reservatrechte), они чувствовали себя в новой империи обделенными и даже побежденными. Здесь преобладали католики и сохранялось французское культурное влияние, вновь и вновь раздавались призывы к формированию «третьей Германии». Северяне с недоверием относились к жизнерадостности жителей Рейнланда, знаменитые карнавалы которых высмеивали напыщенность прусского владычества в этом регионе. Граница по Эльбе отделяла индустриально развитый Запад страны от аграрно-патриархального Востока. Остэльбские провинции жили еще феодальными порядками, местное юнкерство поставляло в Берлин не только продукты питания, но и государственную элиту. Специфической чертой этой части страны был значительный процент польского населения, по отношению к которому проводилась политика насильственной германизации.

      Параллельно набирали силу мощные объединительные тенденции, прежде всего в социальноэкономической сфере. Бурный рост промышленности и внедрение передовых технологий в сельском хозяйстве порождали мощные демографические потоки, размывавшие на своем пути конфессиональные границы и замкнутость «малой родины». Рурский город Эссен, имевший в 1850 г. нетронуто-патриархальный вид и едва ли 10 тысяч жителей, к 1900 г. стал одним из центров тяжелой индустрии Германии с более чем стотысячным населением. Если батраки в юнкерских поместьях и рабочие в новых индустриальных центрах являли собой образ «униженных и оскорбленных», то мелкие ремесленники и торговцы (часовщик-аптекарь-булочник) сохраняли традиционный уклад жизни и сопротивлялись давлению новой эпохи. Экспансия финансового капитала, засилье ростовщиков и банкиров воспринималось в этих кругах как явление временное и чуждое немецкому духу. Антисемитизм, переживший свой расцвет в средневековой Германии, в конце XIX века вновь стал веянием времени, получив во втором издании уже не религиозное, а экономическое обоснование. Демографический взрыв (население страны увеличилось к началу первой мировой войны более чем в полтора раза) вызывал серьезное общественное беспокойство, и в то же время питал настроения «избранности» молодой германской нации, противостоящей дряхлеющим западноевропейцам и полудиким славянам.

      Гарантом стабильности второй Германской империи являлся не только ее мононациональный характер, выгодно отличавший ее от Австро-Венгрии, но культурное наследие многих поколений немецких ученых, литераторов и музыкантов, создавших образ духовно сложившейся нации (Kulturnation), наконец-то обретшей свою политическую родину. Всеобщее избирательное право для мужчин, достигших 25 лет, демонстрировало преимущества имперской организации власти над полуфеодальными системами ее отдельных частей. В нижней палате парламента – рейхстаге – отражалось реальное соотношение партийных сил в стране, формировалась новая