– Что это? – нетерпеливо повторила Мишель и дёрнула сестру за рукав.
– Э-э-э, слушай, Мишель, разве ты не слышала, что если кому-то сказать, что именно загадал на Рождество, то это не сбудется? – врёт или не врёт Мэриан, потому что она не помнит: относится это только ко дню рождения или и к Рождеству тоже, но отговорку-то надо какую-то придумать.
Мишель сразу погрустнела.
– Жаль, конечно. Но я надеюсь, что у тебя сбудется твоё желание. И моё тоже.
– Спасибо, – с облегчением выдохнула Мэриан.
– Всё, не смотри, уйди, я тебе открытку делаю, – пригрозила Мишель, выпихивая Мэриан из-за стола.
– Куда мне идти? – удивилась старшая, но внутри разразилась смехом.
– Да куда хочешь.
– Ладно, – Мэриан вынужденно согласилась, ведь она хотела себе хотя бы одну праздничную открытку.
– Итак, – провозглашает Серж, поднимая бокал шампанского. Вся семья сидит за праздничным столом и слушает его. Одна Мишель улыбается, больше никто. – Я не любитель долгих тостов, поэтому скажу коротко. Этот год мы провели славно, и я бы сказал, что пусть следующий год будет таким же, но из-за… одного очень неприятного инцидента, случившегося с нашей семьёй, я, увы, не могу так сказать. В целом, год был хороший, мой бизнес, к счастью, развивается, мы становимся богаче, успешнее, известнее, – сухо говорит он, но в его голосе нет и намёка на какую-то праздничность. Звучит так, будто отец говорит это всё вынужденно, будто ему не хочется всё это говорить. Видно, как тяжело ему даются эти слова, и выглядит так, словно он хочет выйти из-за стола, потому что ему плевать на Рождество. – В общем, я желаю, чтобы суд решился в лучшую для нас сторону, чтобы судья решил, что Мэриан не виновата, чтобы мы просто жили спокойно, как раньше, и…
Его перебивает Марджери. Она встаёт, в её руке тоже бокал шампанского.
– Я надеюсь на то же, что и Серж, и желаю нам провести следующий год в десятки раз лучше, чем этот. Пусть мы все будем здоровы, счастливы, богаты, пусть у нас всё будет хорошо, – заканчивает она.
Напряжение Сержа никуда не исчезает, и это похоже на кипящий чайник, который ещё не выключили. Все это чувствуют, но никто не говорит.
– Дети, можете тоже что-нибудь сказать, – разрешает Марджери, садясь обратно на стул. – Если хотите, конечно.
Встаёт Мэриан, поднимая руку с бокалом для вина, но в нём всего-навсего виноградный сок. Конечно, если это действительно сок, потому что никто, кроме самой Мэриан, не знает, что у неё в бокале. Хотя, может, и правда сок…
– Излишни всякие слова, счастливого Рождества! – восклицает она и улыбается впервые с тех пор, как все сели за стол.
Наступает давящая тишина, но Мэриан-то прекрасно понимает, что она вслух не пожелала своей семье и себе выиграть на суде далеко не потому, что не хочет выиграть. А потому, что настоящие и самые искренние желания нужно загадывать про себя. Или вслух, но чтобы никто твоё желание кроме самого тебя не слышал.
– Ясно, спасибо, –