Горячев: – Нужно этому Уварову влепить строгача по партийной линии и уволить к чертям собачьим без выходного пособия. Это ведь что у него на участке творится?! Ангелы летают, Богородица явилась, Митрополит со свитой шастают, граждане тысячами собираются и по 50 тысяч выигрывают… А где профилактика, недопущение? Предлагаю голосовать, кто за увольнение и выговор? Едногласно. А протокольчик мне, мол, меры приняты, виновный установлен и наказан. И еще, Антон Геннадьевич, ты давай-ка, начинай присматривать за этой семейкой, особенно за тем пацаном, что 50 тысяч выиграл. Сдается мне, этим не кончится… И это…, Уварова погодите увольнять, успеем ещё.
***
Миша.
– Ну, значит так, батя, всех расспросил, а что-то и сам видел. Было так! – начал я излагать свою версию происшествия хмурому отцу.
– Мама наша любимая Аня, сегодня, никому ничего не сказав, отпросилась с работы, не повела мелкого в садик, оставила его дома, а сама подалась в Храм на Заутреню… – я сделал театральную паузу.
– И там, на исповеди, она заложила всех нас по полной. И про Ангела, и про Спортлото, и что еще цифры будут. Батюшка, не будь дурак, сказал ей что бы домой шла и там сидела, ждала. Они через час-другой приедут к ней, аж с Митрополитом, и все отпустят, уж больно тяжел грех. Она на радостях даже дяде Ване Максимову на бутылку дала, встретив его на лестничной площадке.
Продолжаю, улыбнувшись бате:
– Приехали аж в восьмером. Женя испугался и под кровать залез, сидит там тихо, боится. А они как давай маму нашу охмурять! Один устанет, другой начинает… И так по кругу, и все время указывая пальцами на потолок. Они маму Аню почти два часа уговаривали все выигранные деньги пожертвовать на Храм и сказать им следующие цифры Спортлото. И в итоге уговорили…, поплыла наша мама и уже, было, собралась в сберкассу за деньгами, да «разбойник» Женя выручил.
Продолжаю, уже почти со смехом:
– Один из них, здоровый такой, толстый, сидел на стуле, спиной впритык к кровати. Так, Женя ему, по-тихому, шнурки на ботинках связал между собой, а шлейку меховой безрукавки к стулу нитками…. А в карман безрукавки положил ему свою игрушку, железную курочку заводную, ну, которая ходит и говорит «ко-ко-ко». Скучно же ему, «разбойнику», было под кроватью два часа сидеть.
Смотрю на батю, но тот почему-то не смеется. Продолжаю:
– Мама-то встала, в сберкассу идти, ну и они встали, её сопровождать, чтоб не сбежала. И этот толстый, тоже встать попытался. Да ка-а-к звезданулся лицом об угол стола, аж зубы полетели!
Я представил себя на месте толстого попа, бр-р!
– Лежит, поп, орет. Те его подняли, отвязали, курочку из кармана достали, а та, ко-ко-ко, и по столу бегать! Те, по злобе, давай под кровать посохом тыкать, видать, хотели достать того, кто их товарища привязал. Но, ой, зря они это сделали! Ты же знаешь, как наша мама за своих детей… В общем, выкинула она их всех из квартиры вместе с побитым