– Потому что Эйнар мой, – ударив Бута по руке, рявкает Кая. Не хрен тянуть к ней свои загребущие клешни. Пусть других лапает. – А я в отличие от вас не делюсь и не торчу от групповушки под наркотой.
– Твой? – снисходительно удивляется батлер. – Кая, ты, кажется, забыла, что здесь нет ничего твоего.
– Разве не ты его мне подарил?
– Ты неправильно поняла. Эйнар – не подарок, – невозмутимо возражает батлер. Кая саркастично хмыкает, не поверив в его показную брутальную самоуверенность. – Он должен был развлечь и отвлечь тебя.
– Отвлечь от чего? Или от кого? – парирует девушка, окинув Бута выразительным взглядом.
– Думаешь я имел в виду себя? – откинув голову, он искренне смеётся, а она мучительно краснеет.
– Не слишком ли ты высокого мнения о себе, батлер? – насупившись, пчёлка упирается спиной в обтянутое белой эко-кожей высокое изголовье.
– Ты смутилась, – заметив ее реакцию, Бут придаёт своему лицу серьезный задумчивый вид. – Почему? – резко сев, он обхватывает теплыми пальцами ее шею и сближает их лица почти вплотную. – Не можешь говорить?
– Мне не о чем с тобой разговаривать, – уставившись в его переносицу, сквозь зубы цедит пчелка.
– Я вижу тебя насквозь, Кая, – вкрадчиво шепчет батлер, невесомо проводя подушечками пальцев по подбородку и линии скул. – Знаю каждую мысль, еще до того, как она сформируется с твоей смышленой головке, – добавляет он, мягко надавливая на нижнюю губу.
– Поверь, я смогу тебя удивить, – ехидно парирует пчёлка, лизнув его палец, с удивлением отметив помимо ожидаемой пряной нотки яркий вкус табака. Странно. Она никогда не видела его курящим. Боже, ей и самой сейчас не помешала бы сигарета. Может, Бут одолжит, если попросить? Или лучше пусть прекратит корчить из себя змея-искусителя.
– Попробуй, – очередная чувственная провокация, но она ведётся. Ведется, черт подери. – Но я должен предупредить – меня целую вечность никто не удивлял, – мужской хрипловатый голос звучит обволакивающе низко и до дрожи горячо, черные зрачки расползаются по лазурной радужке, вводя девушку в эротический транс. Внутри что-то екает, мышцы живота сводит тягучим напряжением, к лицу приливает жар. Черт, его глаза выглядят жутко и вместе с тем гипнотически-завораживающе. В них хочется нырнуть и раствориться, даже если на дне этих дьявольских омутов ее ждет смерть.
Что?
Что за розовые пони расплодились у нее в голове?
Какие к черту омуты?
Куда ты, дура, нырять собралась?
– А говорила, что не боишься, – ухмыльнувшись, Бут одергивает руку и отстраняется, заставив ее почувствовать себя голой, обворованной и морально изнасилованной. В который раз за последние дни? Она сбилась со счету. Урод. Садист. Манипулятор. Вот у кого вместо сердца осколок от разбитого кривого зеркала. Ни души, ни совести, никаких чувств.
– Я просто еще не придумала, чем буду тебя удивлять, –