Клык. Юлия Узун

была далеко от кухни, движения были практически механическими. И мама заметила, что я летаю в облаках.

      – Дорогая, – начала мама, присев на край стула с тряпкой и чистящим средством для кухни в руках, – хочу задать тебе вопрос и жду честного ответа. Пока папа и Алан уехали в супермаркет, мы можем поговорить откровенно, ведь так?

      Мня насторожило это предисловие.

      – Поговорить о чем?

      – О тебе.

      – Обо мне? В смысле, о моей учебе? – состроила дурочку.

      – Нет, – сказала мама. – Ты уже не маленькая девочка, и я понимаю, что скоро ты начнёшь вести взрослую жизнь.

      Я поставила тарелку на стол. Почему она заговорила об этом сейчас? Неужели миф о том, что мать чувствует своё дитя – правда? Вот это интуиция! В отражении оконного стекла я видела, как раскраснелась, чувствуя, как жар поднимается к щекам.

      – Мне почему-то кажется, что у тебя появился парень, – продолжала она с улыбкой, хотя во взгляде я читала беспокойство. – И я ничего не имею против, если он хороший человек. Ты прекрасно знаешь, как папа придирчив. Но не в этом дело… У всех у нас были отношения в твоём возрасте. Влюбленность – это хорошо… м-м-м… с условием, что она не повлияет на учебу. Однако, милая моя, я подозреваю, что ты спишь с ним.

      А вот это уже испугало меня. Я резко повернулась к ней.

      – С чего ты взяла это, мама?

      – Кому, как не мне заметить это? Девочка, которая познала физическую любовь, меняется. Этого не объяснить, но твоё поведение, настроение, искорки в глазах – все это так не похоже на мою маленькую Бриеллу.

      – Мам… – я стала заикаться. – Ты ошибаешься… ничего подобного… нет…

      – И ты, конечно же, вчера никуда не уходила из дома после нашего отъезда?

      Я смотрела на неё во все глаза.

      – Нет! Я… мне было плохо…

      Мама вздохнула, затем продолжила уборку, а спустя пять минут сказала: