2
На следующее утро, довольно рано, на грани пробуждения, Майке приснилось, будто в проходе супермаркета он наткнулся на малыша. Завернул за угол – и вот он, сидит в одном подгузнике на полу перед полкой с хлопьями для завтрака.
Майка резко остановился и уставился на ребенка. Ребенок в ответ уставился на него, вполне жизнерадостно – типичный круглолицый розовощекий младенец с пушком коротких светлых волос. И ни одного взрослого в поле зрения.
Майка медленно приходил в себя, словно проталкиваясь сквозь слои сна. Открыл глаза, поморгал, уставившись в потолок. Все еще тревожила мысль, что делать с ребенком. Отнести в бюро находок, наверное, но для этого ребенка придется взять на руки, а вдруг он заплачет? И тут ему на помощь прибегут родители и – вполне вероятно – сделают неверный вывод или даже обвинят Майку в попытке похищения. Как же их убедить, что он ничего дурного не имел в виду? Со стороны-то его действия выглядели скверно.
Он выключил будильник прежде, чем заработало радио, и выбрался из постели, но младенец так и застрял у него в голове. Он никак не мог понять, почему малыш выглядел таким невозмутимым. Тот словно заранее знал, что Майка вот-вот придет. И даже во время пробежки, глотая колкий воздух, Майка вновь ни к селу ни к городу подумал, что если бы сейчас ухватил младенца ледяными руками, напугал бы его до колик.
Скривился и прибавил скорость, стряхивая с себя остатки сна.
В такой час все тротуары принадлежали ему одному. Чуть позже выступит рать собаковладельцев, заспешат матери, провожающие детей в школу. Его маршрут представлял собой сильно вытянутый овал – сначала на север, потом на запад, а там, на западе, школ полно.
Майка никогда не бегал в очках. Ненавидел это ощущение, когда они подпрыгивают на носу, потому и не надевал. А еще туманятся, когда он потеет. Жаль, конечно, потому что в последние годы он стал видеть намного хуже. Не ослеп, разумеется, ничего подобного – просто он старел, как неделикатно пояснил его окулист. По ночам дорожная разметка становилась почти неразличимой, на прошлой неделе он попытался раздавить черного паука, а на самом деле это был клубок ниток. На пути домой он и сегодня, как обычно, на миг принял выцветший до блекло-розового оттенка глиняного цветочного горшка пожарный гидрант за ребенка или очень приземистого взрослого. Что-то такое было в скругленной верхушке гидранта, проступавшей постепенно, по мере того как Майка спускался по склону дороги к перекрестку. Да что там этот рыжик делает на обочине? – спрашивал он себя каждый раз, потому что хоть и знал уже, что это всего лишь гидрант, но каждое утро на один краткий миг снова и снова обманывался.
Оставив загадочный гидрант позади, Майка перешел на шаг, отдуваясь, уперев руки в бедра, стараясь вобрать больше воздуха в легкие. Он миновал «Миссию доброты» и магазин автозапчастей, на своей улице прошел мимо хозяйства, где разводили форель, и свернул на потрескавшиеся камни дорожки к дому. На ступеньке сидел