Андрей молчал минут пять, машинально перемешивая давно растаявший сахар в кофе. Потом что-то подсчитал и покачал головой:
– Ну, пока это доказывает только то, что больше четырёх тысяч Зрячих кому-то не требуется.
– Не совсем, – покачала головой Леона. – Понимаешь, я не зря сказала про процент. Сейчас восемь тысяч Зрячих примерно на семь миллиардов человек. В начале девятнадцатого века их было пятьсот. На примерно полтора миллиарда человек. Зрячие стали чаще появляться.
– И что именно тебя в этом смущает?
– То, что в начале века ими тоже занимался Чёрный.
Андрей моргнул.
– А ещё его упоминания есть?
– Первое упоминание – но я не уверена, что это его первое появление – примерно одна тысяча четыреста шестьдесят седьмой год.
– Это мог быть другой Чёрный.
– Мог, – легко согласился Каин, – но, в общем, это такая загадка, которую мы какое-то время пытаемся разгадать. Просто мы подозреваем, что Чёрный – не человек.
– А кто?
– Вот самый лучший вопрос, – улыбнулась Леона, – не знаю. Поэтому интересно. Люблю загадки: без них скучно жить.
– Понял, – Порохов хмыкнул. – Тогда хотите более приземлённую и интересную загадку?
– Давай!
– В общем, около месяца назад я видел труп тоннельника со следами насильственной смерти.
– Но… Я даже не знала, что их вообще можно убить, – нахмурилась Леона. – И кто с ним так?
– Вот это самое любопытное, что даже Чёрный не знает. Он мне его показал и сказал, что это – редкость, когда тоннельник умирает не среди своих. Получается, что есть нечто, способное убить силицида, притом, это нечто – загадка для того, кто вроде как всё знает.
Леона и Каин молчали некоторое время. Потом Каин покачал головой:
– В принципе… Ну, допустим, можно почитать литературу про тоннельников: скорее всего, там будет какая-то информация по их смерти. Я как-то не интересовался раньше.
– Я тоже, – кивнула девушка. Посмотрела на Андрея. – Тебе нужна помощь в расследовании