Реакция – пульт, звучно врезавшийся в шпон дверного полотна в нескольких сантиметрах от моей головы. Переоценил свои способности переговорщика. Не оборачиваясь, я с силой дергаю ручку, выбегаю в торговый зал и хватаю первые попавшиеся бутылки с полки, представляя, что это разорванные нунчаки. Скрывшись за одним из стеллажей и встав в стойку хэнданбу-гунгу по заветам Ип Мана, я ожидаю выхода моего оппонента. До моего правого уха доносится храп – покупатель, не дождавшись моего возвращения, лежит на полу, поверженный сном, вступившим в союз с интоксикацией организма. Из кабинета администрации доносятся крики.
–…Малолетний сукин сын, да я тебя за шкирку выкину отсюда, не посмотрев, что я там наобещал твоему отцу. Обойдемся без штрафов! Может мне еще просто так выдавать тебе зарплату за красивые глаза? – выбежав в торговый зал, который в моменте переквалифицировался в клуб для поединков в стиле ушу, дядя, чей взор застилает ярость, пытается отыскать меня глазами. Тщетно. Спасибо тебе, «Китайский связной». Я с грацией цапли отступаю назад, дабы незаметно покинуть заведение замысловатыми тропами, но мое чутье подводит меня. Сосредоточив все свое внимание на преследователе, без толку носящемся из стороны в сторону, я совсем забываю о своем старом знакомом, что сладко пускает слюни на наливной пол. Споткнувшись об его вытянутую руку, я падаю навзничь. Звон разбитого стекла. Мастерски выполнив кувырок через левое плечо, я вновь встаю на ноги – одна бутылка по-прежнему цела, я все еще с оружием. Дядя, заслышав мою опрометчивую ошибку, бежит к источнику шума. Посетитель, чьи ноздри учуяли пары топлива, начинает ворочаться, возвращаясь из анабиоза к жизненным процессам. Дядя выбегает из-за витрины со снеками. Дуэль взглядами. Между нами – около пяти метров. Я выставляю руку с бутылкой водки в его сторону, размахивая ей подобно мечу цзянь.
– Ну так что насчет штрафа? – мой голос напорист и дерзок из-за ощущения выигрышной позиции в поединке.
– Штрафа?! – лицо дяди исполнено недоумения, он явно не ожидал от меня такой стойкости. – Ты уволен, вот что насчет штрафа!
Моя напряженно-вытянутая рука обращается в повисшую плеть. Теперь наши лица побратимы в плане выражаемой эмоции.
– Уволен? Да и пожалуйста, как-нибудь проживу без грошей и нескончаемого потока алкоголиков! – Я ставлю бутылку на ближайшую полку и начинаю трясущимися от злости руками пытаться снять бейдж со своей рубашки. – Никто в семье никогда не признавал моих желаний и не считал себе ровней! А во мне, дядя, дремлет большой артист, если ты не заметил! Артист уровня Джимми Ван Юйя, Ло Ле и даже Гордона Лю!
– Артист? – Дядя Гашим заливается зычным смехом. – Если только клоун!
– Да лучше уж быть клоуном, чем бездушным коммерсантом. – справившись с булавкой, я снимаю бейджик. – Посмотрю, как ты здесь справишься без меня!
– Найдем кого-нибудь поусерднее, не беспокойся. Много ума для твоей бывшей должности не надо. И уж тем более артистизма клоуна.
– Ах,