Он поймал ее задумчивый взгляд, но девушка поспешно отвернулась в сторону двери, притворившись будто ждет кого-то. Игры! И он позволяет ей собой вертеть будто он юнец. А самое обидное, ведь она прекрасно знает, что между ними происходит, поэтому так себя и ведет.
– Избалованная папенькина дочка… – Николь всполошилась, вновь оглядела Марини, но так и не смогла понять, что он пробурчал себе под нос. Повторять он не стал, отвернулся в сторону двери. Хмурится. Вздохнул.
– Марини, тебя что-то расстроило? – Непроницаемая чернота внимательно уставилась на нее, Никки кожей ощущала этот тяжелый взгляд, лишь в глубине странных глаз светился тихий огонек. Провел ладонями по волосам и снова взялся за чашку. Сегодня он был невероятно молчалив и даже будто бы менее подвижен, чем обычно, что сбивало с толку. Совершенно на него непохоже: обычно он сбивает с толку своей бесконечной болтовней и фонтанирующей энергией.
– Николь, ты права, я очень расстроен. Даже так, я разочарован и немного зол. – Тихо признался он, снова взъерошив свои и без того дикие волосы. Девушка подалась вперед к нему навстречу, ее внимательный взгляд завораживал. Не выдержал и взял ее за руку, а теперь глаза удивленные, но позы не сменила и руку не одернула.
– Черный Роджер жив! – Ворвалась в кухню Лидия с криком. Оба всполошились и расцепили руки. Молча уставились на рыжую, а та махнула рукой и выбежала прочь. Марини не стал ничего расспрашивать, увидев суматоху вокруг, откланялся и уехал.
Глава. 34 Тень
Джек примчался еще до обеда домой и с порога завопил, что получил письмо от Лео. И семья сошла с ума. Бесконечные расспросы и зачитывания письма вслух или про себя по очереди всеми, кто был.
Письмо, потрясшее всех, было коротким, его быстро выучили наизусть. В нем некто извещал Джека, что в сентябре навестит их в Порту. Уже заканчивался ноябрь… Вопросов было так много, а ответов так мало, что все начинали паниковать. Он не написал, где находится, поэтому они не знали даже где его искать. Отчаяние все больше завладевало ими. Надежда, ослепившая их поначалу, становилась слезами на глазах.
В гостиной собрался семейный совет. Письмо теперь уже не читали, его запомнили, теперь разглядывали, пытаясь понять насколько оно старое, из какой бумаги, чем написано и какой рукой. Джек помчался на чердак за дневником брата, чтобы сравнить. Через десять минут вернулся с пыльным судовым журналом со «Смерти». Почерк был такой же. Его руки дрожали, когда он приложил лист бумаги к старому журналу. Сомнений не было, это Лео ему написал.
В дверь постучали. Все разом повернулись на звук и застыли на месте не дыша. Первым пришел в себя Тео, точнее очнулся от этого оцепенения и помчался отворять.
На пороге стоял высокий силуэт, солнце светило ему в спину и лица было не разглядеть из гостиной. Силуэт замер, как и Тео. Оба молчали и не шевелились. Джек кинулся к двери, задев Тео плечом.
Дядюшка плакал, прижимая к себе брата. Он.