Тихон обратил внимание на озерцо и небольшой лесок вдоль берегов. Место ему понравилось, и он решил устроить привал. Выбрав полянку на берегу, удобную для купания коня парень спрыгнул с лошади. Встал на ноги и хотел сделать несколько приседаний. Вдруг из ближайших кустов вышел дядька в лохмотьях и с двумя пистолетами в руках. Тут же что-то круглое и твердое уперлось ему в спину между лопатками.
– Эй, паря, стой смирно, – сказал в лохмотьях.
Подошел третий, взял лошадь под уздцы и повел к леску.
– Ступай тоже, чего замер? – опять произнесли лохмоты.
Как же так вышло? Тихон потерял осторожность. В голове строились варианты исхода роковой встречи в ватагой. В лучшем случае, коли знают Клычка, заставят бандитствовать вместе с ними. Начал прикидывать силы бандитов. Двое караулят его, один ведет лошадь под уздцы. У него при себе ни кинжала, ни даже палки.
Небольшой лесок перешел в настоящий лес, но шли по нему недолго. Ватага облюбовала круглую поляну и готовилась пировать. Скорее всего они недавно совершили разбойничий налет и находились в приподнятом настроении. Тихон прекрасно знал, что ограбленные купцы стараются быстрее унести ноги подальше от проклятого места, потому он никаких следов разбойничьего нападения на дороге не заметил.
Мужик в лохмотьях велел привязать Тихона к дереву, сам встал напротив и начал допрос, скорее потехи ради.
– Кто таков и откуда?
– Тебе, наверное, без разницы?
– Оно конечно! Добро сам отдашь или силой брать придется?
– Так ведь и сам отдам, и все одно до гола разденете.
– Что уже попадался?
– Сам грабил. Про Клычка слыхивал?
– Тоже мне нашел атамана? Мелкота лесная, – бандит ехидно ухмыльнулся и плюнул под ноги пленника.
– О Гераське слыхивал? – выложил Тихон последний козырь, так как других прозвищ не знал.
– Хватит голову морочить, доставай, что имеешь!
– Отзынь, Хабарик! – сбоку послышался хриплый грубый голос.
Коробков повернул голову и увидел дедка, согнутого в три погибели с лицом почти полностью заросшем волосами.
– Откель Гераську знаешь? Сказывай, как на духу!
– Гераська мой родной отец, – выпалил Тихон неожиданно для самого себя.
– Не смеши меня, чтобы у Гераськи дети водились…
– Моя мать зовется бабка Акулина.
– Да ты что? Родила все-таки, старая потаскуха!
– Не позволю мою мать обзывать!
Дед смутился и извинительным тоном произнес:
– По привычке вырвалось! Жива Акулька-то?
– В Красном селе имеет дом, ни в чем не нуждается, а здоровье как у всех, сегодня есть, завтра нет. Иногда с ней по кружечке пропускаем.
– Так каким Макаром тут оказался?
– Дело у меня важное в Митаве. Подрядился должок отдать