– Ты меня иногда поражаешь, – сказала Настя. – Вот зачем всё это в голове держать, если есть интернет? Ты не боишься, что когда-нибудь в твоей памяти не останется свободного места?
– Я что-нибудь тогда сотру, – сказал я.
– Что же?
– Там будет видно, – я-то понял, на что намекала Настя. Её я никогда не сотру.
Директор пошёл на контакт на удивление легко, а я-то уже придумал целую легенду о том, что хочу написать статью для одного из сайтов о том, какие новые технологии применяются сейчас в театральных постановках, и для этого мне нужно взять у него короткое интервью. Ответь он, что никакие новые технологии у него в театре не применяются, я бы стал выяснять – отчего, ведь надо идти в ногу со временем. Он бы ответил, что театр следует духу традиций. Традиции – это прекрасно, написал бы я. Я мог расписать ответы на свои вопросы и без всякого интервью. На всякий случай я изучил его биографию. Но сведения мне эти не понадобились. Услышав меня, директор только сказал «приезжайте» и назвал время, когда он сможет с нами поговорить.
– Он согласился, – сказал я Насте, хотя она итак слышала наш разговор, потому что я поставил телефон на громкую связь.
– Ещё бы не согласился, – сказала Настя.
Мне кажется, что она всё ж выяснила мыло директора и прислала ему фотографию модифицированного театра со своими голограммами.
– Ленин – это, конечно, хорошо, – задумчиво сказал директор, потом встрепенулся, понимая, что он выразился не совсем правильно и тут же поправился, – я имел в виду, что масштабно, но это сейчас не актуально. А нельзя ли вместо Ленина другую фигуру поставить? Ну там… Пу…, – он замолчал, вновь поймав себя на мысли, что говорит не то. Я точно слышал, как в его голове гудели соединения между нейронами, – Су.. Суворова, например. Хотя нет. Один памятник Суворову уже стоит на площади перед нашим театром. Площадь ведь носит его имя. Два Суворова на одной площади – это много. Не сносить же нам памятник? Это вандализм. И вообще-то, – как-то уж очень резко прервал свои измышления директор, – наш театр называется Театр Российской армии. Следовательно, над ним должен развиваться Российский флаг, как сейчас.
Мы сидели у него в кабинете и пили чай, который принесла секретарша. Иногда я поглядывал по сторонам. Здесь всё дышало временем.
– Ну, может, мы какую альтернативу придумаем? – начал я.
– Эй, вы поосторожнее с атрибутами государственной власти, – строго сказал директор, видимо подумав, что я предложу ему установить над куполом голограмму красного флага.
– Конечно-конечно, – затараторил я, ощутив, что мы начинаем ходить по краю пропасти, и директор может от нашей затеи в любую минуту отказаться. Зачем ему лишние проблемы, ведь на своём месте он сидит тихо и спокойно, а вот разреши он нам расставить голограммы на крыше театра, так, чего доброго, его