Я не знаю, сколько я проспал, но когда я открыл глаза, я ничего не увидел. Абсолютный мрак. Через пару секунд он расступился, и я понял, что лежу в огромной… комнате, скорее всего. Она была такой большой, что краев и стен не было видно. Только вместо пола была тонкая кромка воды. Я встал и прохромал наугад метров 30—50, пока не увидел какого-то человека, который сидел в позе лотоса и смотрел прямо перед собой. Я подходил к нему справа от него.
– Здравствуйте. Помогите мне, пожалуйста. Где Мы?
Он молчал. Вообще, он был странный. Это был парень лет двадцати-двадцати пяти от роду.
Одет он был в какой-то рваный балахон, похожий на мешковину. Мы с дедушкой в таких картошку таскали с огорода. Он смотрел прямо перед собой и не моргал. Я подошел еще ближе, с расстояния вытянутой руки казалось, что он даже не дышал. Он так внезапно повернул голову в мою сторону, что я аж дернулся. Глаза его будто были отлиты из куска серебра, такие белые, что зрачков просто не было. Он вытянул руку в пригласительном жесте – я присел, окей, будто выбор был.
– Питер Майерс, – сказал он и протянул руку для рукопожатия.
– Откуда вы знаете меня?
Он взял меня за ладонь, перевернул ее локтем в бок и показал на мою родинку – у него была такая же. Затем он встал, повернул ногу боком и приподнял балахон. Там я увидел старый шрам, в виде трех полосок, словно от когтей. Так же, черт возьми, только у меня свежая рана.
– Ты – это я?
– Помоги ей, – сказал он каким-то загробным голосом.
– Что здесь происходит? Я умер что ли?
– Ты ей нужен. Она ждет тебя.
– Да кто?!
На этом он раскинул руки в стороны, аки Христос на крестовине, и со всего маху хлопнул. Звук был такой громкий, что я зажмурился, но глаза так открыть и не смог.
Сознание заполнил яркий белый свет. Первое, что я помню, был яркий белый свет. Когда и где он начался? Я уже не знаю. Сначала был громкий звук, похожий на хлопок или взрыв. Да, пожалуй, это был взрыв. Я чувствовал жгучую боль, очень долго и по всему телу, пока я не забыл, что такое тело и что такое сама боль. А затем всё вокруг заполнил яркий белый свет. Настолько яркий, что я чувствовал, как он проходит сквозь меня. Я открыл глаза.
– Эй, ты как? Все нормально? – Сказала Ева, тут же появившаяся рядом.
– Да, все хорошо. Ну, тут достаточно… стильно. – Я поднялся, брезгливо осмотрелся по сторонам и вытер со щеки грязь. На ноге красовались три глубокие царапины. Повеяло холодом. В доме было градусов на пять меньше, чем на улице.
– Ева, сколько я спал?
– Ты спал? Ты минуту пролежал. Вон ногу стеклом порезал. Давай я схожу за великом, тряпками с руля перемотаем?
– Стеклом?
– Окно, Пит. Мы через окно залезли, куку.
– Давай. Давай свои бантики.
Она вернулась через минуту. Я все еще не мог прийти в себя. Волки, ямы, жуть какая. Во всем