Я прошла дальше, но через мгновение остолбенела, натыкаясь взглядом на идеальный треугольник поперечных мышц живота. С его точеного пресса стекали капельки воды, маленькие темные волоски, идущие от пупка, были все еще влажными и прилипшими к коже. А ниже…
О господи, боже мой, Иисус Мария Иосиф. Этой штуковиной болтающейся у него между ног, можно с легкостью прибить кого-нибудь.
Капитан – сразу видно.
– Ненавижу эклеры, – забываясь, выдала я.
Подняв взгляд, заметила, что меня поймали.
Сердце пропустило удар и подпрыгнуло к подбородку.
Зверь понял, что уже несколько секунд я смотрю на его наготу, и вопросительно вскинул правую бровь.
Мои щеки моментально залило краской, глаза забегали, никак не находя точку опоры, и мне уже хотелось бежать из раздевалки, как вдруг я вспомнила, зачем вообще пришла.
– З-зверь, я хочу задать пару вопросов.
– Ты что-то говорила об эклерах, – серьезно ответил он, заставляя меня с ног до головы покрыться красными пятнами стыда. Мой взгляд так и норовил убежать вниз, поэтому я, не прерывая зрительного контакта, широко раскрыв глаза, смотрела на лицо обнаженного мужчины передо мной. Выглядело это странно, словно я была пьяна.
Зверь вдруг отвернулся, и вальяжно взяв черные боксеры, натянул их на свои потрясающие крепкие ягодицы.
Как низко я пала, разглядываю гладкие, светлые и такие упругие ягодицы Пауэлла. Господи, томительное желание, пробежав по всему моему телу, опустилось в самый низ, сводя меня с ума.
Он обернулся и, сложив руки на груди, хмуро взглянул на меня.
– Так что там насчет эклеров? – спросил мерзавец.
Его веселила эта ситуация. Однако, не могу не отметить, что он натянул на себя боксеры, чтобы скрыть наготу, хотя мог, как типичный придурок-хоккеист провоцировать меня и выводить на эмоции.
Я тряхнула головой, прогоняя наваждение, которое посылал мне сам дьявол, и гордо вскинув подбородок, сказала:
– Пара вопросов.
Макс фыркнул.
– Я не отвечаю на вопросы сегодня.
Ты не отвечал и вчера, болван!
– Я быстро.
– Нет.
Наша битва взглядов продолжалась несколько секунд. Он был упертым. Большой, несгибаемый Зверь, но и я не готова была отступать.
– Не будь засранцем.
– Как ты меня назвала?
Пауэлл угрожающе склонил голову, мышцы на его груди и руках напряглись. Моя настойчивость могла принести большие проблемы. Макс имел право сообщить дирекции об одной неугомонной журналистке, которая не понимает слова «нет». Большие боссы хоккейного клуба не любили, когда представители прессы досаждали их золотым игрокам. Поэтому, я ходила по очень острому лезвию.
Он хотел снова отказать, но я шагнула ближе, оказываясь окутанной сладким ароматом его