Однажды Ия пришла на лекции в мужском национальном костюме – в черкеске с газырями, в наборном ремешке вокруг осиной талии и кинжалом у пояса. В ответ на удивленные улыбки сокурсниц княжна так сверкнула выпученными глазами, что кто-то ойкнул:
– Зарежет, ей-богу, зарежет!
Ия могла беспричинно расхохотаться в тиши аудитории или зарыдать и выскочить вон, хлопнув дверью. Все у нее было беспричинно и непредсказуемо. И экзотично. Подруги спрашивали:
– Ия, а как ты стала княжной?
Царственным жестом она вынимала из выреза платья круглый полуистертый медяк с замысловатым вензелем:
– Это родовой знак XII века мегрельских князей Чантурия.
Жеребцова же Ия сразила не менее экстравагантно. Он неловко столкнулся с ней в дверях библиотеки и, извинившись, оробел под пристальным взглядом красавицы. Длинные губы изогнулись в улыбке:
– Юноша, мы, кажется, знакомы? На прошлой сессии я одолжила вам тысячу…
Иван немного опешил, виновато развел руками:
– Не помню… Кажется, вы ошиблись…
Ия ласково погрозила пальцем и по-свойски ладошкой прикрыла ему рот.
– Ладно, шалун, прощаю, отдашь в следующий раз. Вы с машиной? Отвезите меня домой.
Иван потерял покой. Каждый день, как милостыню, ждал ее у машины, подвозил домой, получая в награду высокомерный поцелуй в щеку:
– До завтра, мой Вано…
Вано пытался обнять, удержать ее руку, поговорить, но слышал твердое:
– Нэт.
Его сводила с ума глуповатая улыбка, длинные влажные губы, воркующий с акцентом голос. Он хотел, желал, мучился, но ее маленькая твердая ладошка закрывала рот:
– Нельзя пока…
Потом Ия куда-то пропала надолго. Иван узнал от знакомых, что она уехала в Грузию хоронить отца. Иван неприкаянно прожигал время на вечеринках в общежитии, много пил и молчал. Все знали о его безответной любви, в утешение наливали полный стакан:
– Плюнь, Вань, не унижайся!
Неприятности начались и дома. Мать знала или догадывалась о его беспутстве, не давала, как прежде, денег, упрекала:
– Я себе не позволяю столько тратить! Не дай бог, еще отец узнает.
Иван назанимал уйму денег и боялся намекнуть об этом матери. На сессии он нахватал «хвостов», грозило отчисление. Куда ни кинь – везде клин.
Сокурсница Ивана, Эвелина Изварина из Загряжска, давно приглядывалась к Жеребцову, она тусовалась в одной с ним компании и, кажется, умнее всех поняла его. Она позвала как-то Ивана за столик в студенческом буфете и спросила прямо:
– Как дальше жить будешь? Ты без пяти минут на вылет, знаешь?
Иван безразлично кивнул:
– Знаю.
– Припудрила мозги княжна, ты и размяк. Эх ты, казак! Она княжна, как я графиня Загряжская. У нее головка – бо-бо, не понял? Она завтра себе вены вскроет или тебе кишки выпустит. Но сначала подоит такого добренького. Где цепь златая? Преподнес?
– Не твое