В палатке, где собрались смоленские, после этого утомительного дня всем было не до разговоров.
У Якова гудели ноги, и руки падали как плети.
Откуда-то, по случаю, появилась водка. И все, выпив, ожили. Блеснули мысли и желания в глазах.
– Всё, не сегодня, так завтра поляки сдадут Кремль! – решительно заявил Яков.
Смоленские загалдели возбуждённо, как пьяные. Все понимали, что это конец войне.
– А если не сдадут?! – вскричал Бестужев.
– Тогда их перебьют всех! – веско заключил Уваров, обычно знавший больше всех о том, что замышляли воеводы.
Да, всем стало ясно: что вот-вот Кремль будет взят. Если поляки не сдадут его, то будет штурм. И всех гусар, жолнеров и пахоликов перебьют. И на этом закончатся мытарства их, смоленских служилых. А что же дальше-то? Но об этом сейчас никто из них не задумывался. Им, смоленским, податься сейчас было некуда. Вот разве что домой, освобождать родной город. Но о том пока ни словом не обмолвился даже Пожарский. Тот же говорил, когда встречался со служилыми, что в первую очередь надо очистить Москву. Затем избрать государя. А уже потом думать о чём-нибудь ином: о собирании разбежавшихся русских земель…
Так был взят Китай-город. Весть об этом разнеслась по всем подмосковным полкам.
Больше ни Якова, ни Михалку не посылали сопровождать переговорщиков с польскими доверенными. Но слухи о том, что там всё идёт к сдаче Кремля, расходились по лагерям каждый день. Там, на переговорах, как слышали и Яков с Михалкой, торговались об условиях сдачи. Поляки цеплялись за каждую мелочь, старались отстоять какие-то свои права, денежные долги какого-то правительства, не то Мстиславского, не то ещё задолжавшего им Шуйского. Добивались они, чтобы им оставили их добро, знамена, оружие, и даже какие-то обозы… Речь зашла и о поместьях, розданных им указами государя и великого князя Владислава…
Так что очень скоро не выдержал даже всегда уравновешенный Пожарский, когда вернувшиеся с переговоров представили ему эти условия.
– Да что они там, за стенами, с ума сошли, что ли, от голода! – воскликнул он, когда дьяк Васька Юдин зачитал ему условия, на которых пан Струсь согласен был сдать Кремль.
Он от возмущения чуть не задохнулся. Успокоился. Ему нельзя было поддаваться эмоциям и просто чьим-то дурацким выходкам. Он был глава ополчения. На него смотрели десятки тысяч людей: служилые, дворяне да и те же казаки. Среди них, казаков, было много сочувствующих ему, их ополчению, сторонникам дела «всей земли». И не следовало отталкивать их: ни словом, ни делом…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard,