– Как, что это значит? – спросил он, придерживая лошадь.
Мэгги, соскользнув с осла, подбежала к нему и ухватилась за стремя.
– Маленькая мисс, верно, заблудилась, – сказал цыган. – Она пришла к нашему шатру в конце Данлоу-лейн, и я вез ее домой. Немалый путь, после того как пробудешь на ногах весь день.
– Да, отец, он такой добрый, он повез меня домой, – подхватила Мэгги, – очень добрый, хороший человек.
– Что ж, держи, любезный, – сказал мистер Талливер, вынимая пять шиллингов. – Ты честно заработал эти деньги. Что бы я делал без моей дочки! Ну-ка, подсади ее в седло… Что же это, Мэгги, как это ты? – начал он, когда они снова двинулись к путь и Мэгги, тихо всхлипывая, прижалась к груди отца. – Как это вышло, что ты заблудилась?
– Ах, отец, – всхлипнула Мэгги, – я убежала, потому что была так несчастна: Том на меня сердился. Я не могла этого вынести.
– Фу, фу! – произнес мистер Талливер, успокаивая ее. – Разве можно убегать из дома? Что станет делать отец без своей дочки?
– О, я никогда больше не убегу, отец, – ни за что!
Когда мистер Талливер добрался в тот вечер домой, он без обиняков выразил свое мнение о случившемся, и это привело к удивительному результату: Мэгги не услышала по поводу этой глупой истории – побега к цыганам – ни одного упрека от матери, ни одной насмешки от Тома. Она была потрясена, даже несколько испугана таким непривычным обхождением. Наверно, она поступила так дурно, что об этом и упоминать нельзя.
Глава XII
Мистер и миссис Глегг у себя дома
Для того чтобы увидеть мистера и миссис Глегг у них дома, мы должны перенестись в Сент-Огг – этот освященный веками город с крышами из красной черепицы и широкими фронтонами портовых складов, где черные корабли разгружаются от привезенных с дальнего севера товаров, а взамен увозят драгоценные изделия из внутренних графств – плотно спрессованный сыр и шелковистую овечью шерсть, с которыми мои благородные читатели, несомненно, знакомы по античным буколикам.
Это один из тех старых-старых городков, которые кажутся нам таким же феноменом природы, как гнездо райской птицы или извилистые галереи муравейника, – город, где следы роста, следы его долгой истории запечатлелись, как кольца тысячелетнего дерева, – город, который возник между рекой и низким холмом и уже стоял там в те далекие времена, когда римские легионы поспешно покидали раскинутый на косогоре лагерь и свирепые длинноволосые викинги поднимались по реке, жадными глазами глядя на тучные земли. Это город, «знакомый с давно забытыми годами». Здесь время от времени является тень саксонского короля-героя[25], обозревающего места своих юношеских забав и любовных приключений, здесь встречает его мрачный дух грозного вождя язычников-скандинавов,