– Тебя прямо сейчас оформить?
А сержант вскочил и, уставившись на подполковника, поднял трубку старого телефона.
Паша, мотнув головой, быстро зашагал к выходу, чувствуя спиной взгляд двух пар глаз. Взгляд был не пугающим, просто мерзким, как пушистый налет на мусоре. А Паше даже дверью в сердцах шарахнуть не удалось: как раз для таких, похоже, случаев стоял мощный доводчик.
Отойдя от УВД подальше и с трудом успокоившись, Паша полез в записную книжку телефона, а потом и в давно забытый файл с контактами, сохранившийся, к счастью, в почте. Он набирал номер за номером – следаков, дознавателей, оперативников, помощников прокурора, от отчаяния даже фейсу одному звякнул, хотя зарекался не раз. Всё без толку: несколько абонентов оказались недоступными, остальные с разной решимостью, но отказались – рассказать, встретиться и вообще пообщаться.
Согласился только фейс, обрадовавшийся Паше как любимому кузену, но тут уже Паша сообразил, что речь пойдет совсем не о давно забытых днях, и вряд ли из этой беседы удастся когда-либо выпутаться, поэтому поспешно наврал что-то невнятное и развесистое про рекламный текст к спартакиаде военнослужащих, сумел нагнать на собеседника скуку и сумбурно распрощался, а потом на всякий случай внес номер в черный список. Так себе защитное заклинание, конечно, но других, если не бежать подальше, уже и не бывает.
По ходу бесед Паша высадил половину батареи, исшагал весь центр города, осип, порядком продрог и потерял всякую надежду. Начало смеркаться, машин прибавилось, времени не оставалось – завтра надо было ехать в район собирать материал для спецпроекта «Сарасовская елочка», затеянного мэрией в связи с неумолимым приближением новогодних праздников.
Паша давно знал Наташу и не очень ее любил, но помнил, что она держит слово, а пустобрехов не терпит. Соответственно, шанс у Пашиного текста, каким бы он ни получился, есть – особенно с учетом того, что Анька девка хоть мелкая и невзрачная, но вроде понимающая и добрая, вредничать при рассмотрении не будет, а может и помочь с редактированием. Но если текста или хотя бы его плана, способного обрасти фактурным мясом, не будет в течение дня-двух, то и шансов никаких не возникнет. Больше никогда. Придется сдыхать бессмысленным копирайтером – ну, или уходить в курьеры.
Паша почти смирился с такой перспективой и последние звонки совершал уже на автомате, бездумно повторяя ритуальные фразы – приветствия, поздравления, представления и пояснения цели, к которой стремится, – и уже безо всяких чувств жал отбой после неизбежного отлупа. Так, наверное, чувствуют себя наказанные стажеры колл-центров, банковских и бандитских, посаженные на «холодный» обзвон без какой бы то ни было перспективы отклика. И когда предпоследний, кажется, и самый, получается, мусорный звонок обернулся внезапным: «А, Павел, помню-помню, хорошая статья тогда получилась, давайте встретимся, есть что вспомнить» – от неожиданности он чуть не нажал отбой и покрылся жарким потом от ужаса в связи с этим. В коротком, но энергичном комментарии Паша чуть не пустил восторженного петуха,