Сашка, покрывает мою грудь поцелуями, облизывает ареолы, губами легонько сжимает соски. С не могу сдержаться от его ласк, я начинаю стонать, я извиваюсь, я прошу его не прекращать. Его губы опускается ниже, касаются живота. От прикосновений, у меня вздрагивают и сжимаются мышцы влагалища, в животе распускают крылья бабочки. Жадные мужские губы опускаются ещё ниже, упругий член выскальзывает из моих рук. Я обижено сжимаю и разжимаю кисть руки, словно прошу вернуть то, что в ней было секунду назад. Сашкина голова оказываются у меня между ног. Из моего горла вырываются громкие стоны, через минуту перерастающие в крики неземного наслаждения. Меня крутят, ставят раком, кладут на бок, мнут, тискают, целуют, дают пососать и суют в каждую дырочку. Мои крики, наверное слышны даже на улице. Я не могу молчать! Он хорош, он восхитителен, он волшебник!
Мужчина одевается, я лежу на кровати. Он очень доволен, он словно кот, съевший большую чашку сметаны.
– Я слышал о тебе, но до сегодняшнего дня не думал, что всё это правда – говорит он затягиваясь сигаретой, – Ты сыграла роль тёти Иры так правдоподобно, что я реально ощутил себя двадцатипятилетним Сашком. Ты понимаешь, ведь всё именно так и было! Я и правда приехал ей помочь с мебелью. И я знаю, что она хотела секса, и я хотел. Но в самый последний момент, когда я её уже целовал, она меня оттолкнула, и выставила за дверь. Меня долгие годы мучило это, мне казалось, что я не устроил её, как мужчина. Ты понимаешь, она понизила мою самооценку, как мужика, а это – катастрофа! Ты сыграла так, что получилось даже лучше, чем могло быть на самом деле. Ты самая лучшая в мире актриса, я восхищён, я удивлён, я в восторге! Меня, эта фантазия мучала долгие годы, мне жениться через пару дней, а я об тёте Ире думаю. Слава богу, с твоей помощью эта проблема решена раз и навсегда.
– Спасибки. Я в театральном три года отучилась, а потом бросила, из – за собственной глупости – отвечаю мужчине.
Он ушёл всего несколько минут назад. Я всё ещё пребываю в приятной неге после секса. Тело немного ноет, но не больно, скорее, это усталость от того, что он со мной вытворял. После его ухода, на столе мятой горкой лежат купюры, и их намного больше, чем должно быть. Это плата за мою сексотерапию.
Встала,