– Спрашиваешь!
Я снял пальто и пиджак, кинул их в угол, закатал рукава сорочки и сложил ладони лодочкой. Когда в пригоршню плеснули медицинского спирта, протёр руки и влился в процесс оказания неотложной помощи пострадавшим сотрудникам комиссариата и прорвавшимся к ним армейцам. Занималась наша бригада не самыми тяжёлыми случаями, но и однотипными они тоже не были, разве что преобладали пулевые ранения. Меня преимущественно задействовали как анестезиолога, и если с изредка поступавшими к нам операторами проблем не возникало, то для воздействия на нервную систему обычных людей приходилось задействовать активную технику, что выматывало просто-таки несказанно. Не из-за каких-то существенных объёмов задействованной сверхсилы, а из-за практически ювелирных манипуляций ею.
Но приспособился худо-бедно, влился в процесс и потому не сразу среагировал на окрик от двери:
– Линь, на выход!
Меня потрясли за плечо, тогда только обернулся и увидел знакомого оперативника из секции-пятнадцать по фамилии Грин.
– Идём! – потянул тот меня в коридор.
Я наскоро сполоснул окровавленные ладони, схватил свою одежду и поспешил за оперативником, на ходу раскатывая рукава сорочки.
– Что-то случилось? – спросил у него, уже поднимаясь по лестнице.
– На инструктаже расскажут! – отмахнулся Грин, разве что удосужился предупредить: – Ты с Коростой в моём экипаже, держись его.
В экипаже?! Это куда нас опять нелёгкая понесёт?
Стрельба на улице поутихла, теперь столкновения шли где-то в прилегающих к комиссариату кварталах и, как видно, появилась возможность выдвинуться в город.
Неужто к правительственному кварталу перекинут?
На инструктаж мы поднялись во всё тот же холл второго этажа, куда прежде доставили пленного. Людей там заметно прибавилось, кто-то был в армейской форме, кто-то в штатском, и я далеко не сразу углядел Василя с Антоном, а когда протолкался к ним, то шепнул:
– Чего тут?
– Тише! – прошипел в ответ Василь. – Слушай!
Слово взял невысокий господин с глубокой залысиной, крупным орлиным носом и щёточкой усиков над верхней губой. Ходить вокруг да около он не стал и заявил, что нам жизненно важно в кратчайшие сроки снять осаду с осаждённого мятежниками Адмиралтейства, а посему при поддержке операторов на прорыв будет брошена вся имеющаяся в наличии бронетехника.
Дальше началось назначение ответственных лиц со стороны комиссариата и утрясание прочих организационных моментов, а рядовых сотрудников попросили на выход.
– Это кто был? – спросил я у Василя, когда мы спустились на первый этаж.
– Генрих Черник, – сказал тот и пояснил: – Второй человек в комиссариате.
– А первый ваш где?
Ответом стало неопределённое пожатие плечами.
Вслед за большинством риковцев мы двинулись на задний двор, а только