Побег из Атахэйла. Вероника Петровна Якжина

голоса, разучивавшие новую песенку. Я, обложенная подушками и покрывалами, сидела у дерева, зарывая пальцы ног в песок.

      Я не смогла пойти встречать катер и смотрела, как командир спустился по трапу и направился ко мне со своей аптечкой. Он остановился в паре шагов. Кроме повязки на мне был большой квадратный платок, сложенный вдвое и завязанный узлом на шее. Свободный угол доставал до низа живота. Так повязка у меня была прикрыта, а руки свободны. И снять такую накидку не занимало много времени. Майки я надевать не могла даже с посторонней помощью, поскольку нужно было поднимать руки, а это мне пока не давалось.

      – Гуляешь?

      – Нет сил сидеть в палатке.

      – Как себя чувствуешь?

      – Лучше. Не ору в беспамятстве. Уже неплохо.

      – Болит?

      – Только когда пытаюсь разорвать швы.

      – Дурацкие шутки снова в строю. Идёшь на поправку, – сделал вывод Солд. – Придется оторвать тебя от твоего важного занятия, нужно сменить повязку.

      – Конечно. Поможешь встать? Могу и сама, но вряд ли у тебя есть столько времени.

      – Лучше бы не могла сама бросаться в неприятности.

      Он ворчал, но в глазах его не было раздражения. Наклонился ко мне и осторожно взял на руки.

      – Я могу идти сама, – я попыталась слабо протестовать.

      Но Солд не ответил и не поставил меня на землю. Я прильнула к груди командира. Из-за стука собственного сердца я не могла услышать, как бьётся его. Почему-то казалось, что он тоже взволнован.

      Оказавшись в палатке, я медленно села и стянула платок. Солд опустился передо мной на колени, открыл аптечку, достал ножницы. Стал аккуратно разрезать повязку. Чем выше поднимались ножницы, тем тяжелее я дышала. Запах Солда, его близость и тепло кружили голову.

      Он внимательно осмотрел швы и одобрительно кивнул.

      – Хорошо заживает. Даже слишком.

      – Что это значит?

      – Очень быстро. Должно быть, остров влияет не только на растения. Если так пойдёт, в следующий раз можно будет снимать швы.

      – Они ужасно чешутся.

      – Только попробуй почесать. Закую тебя в наручники за спиной до тех пор, пока всё не заживет.

      Вместо того, чтобы испугаться, я захихикала. Солд поднял на меня глаза и чуть усмехнулся, разглядывая моё лицо. Усмешка медленно растаяла. Его взгляд потеплел, а затем вдруг начал обжигать. Я и представить не могла, что в нём скрывается подобное. То, что смотрело на меня с той стороны серого зеркала его глаз.

      – Что? – робким шёпотом спросила я. У меня был предположительный ответ на вопрос, но я боялась верить сама себе.

      – Тебе идет улыбка.

      Я почувствовала, что краснею. Айко говорил мне приятные вещи, старался придумывать что-то необычное, кроме «красивая» и «необыкновенная». Но такая простая фраза Солда перечеркнула все попытки бывшего жениха.