Поэтому с тобой я поступил справедливо за твоё несправедливое и сугубо субъективное бездарное мнение, которым ты глубоко задела мои высокие поэтические чувства. За то и была покарана высшими силами. Так кайся же, несчастная, кайся!
Мастер неистовой бедности
Будучи человеком, круглосуточно посвящавшим себя делу неистовой бедности, я никогда не прибеднялся. И мысли не возникало. В отличие от некоторых. Некоторых хлебом не корми, дай только поприбедняться. Поплакаться, пожаловаться, поныть, поскулить. Некоторые могут себе это позволить. Но не я. Мне и хлеба чёрствая корка за счастье. Мне уже некуда дальше прибедняться. Я максимально беден.
Ремарк сказал, что страшно любить женщину и быть бедным. Наверное, поэтому проституки берут плату заранее, чтобы клиенту уже не так страшно было её любить, ведь самое страшное осталось позади. И после таких резких и необдуманных слов, к тому же высказанных вслух, Ремарк в бедных районах появляться перестал. Ему там, смеясь и хохоча, часто вставляли.
Любить бедным совсем не страшно, если держаться своей социальной прослойки. Ремарк, видать, не держался и своим чувствам хозяином не был. А теперь ему и не до женщин вовсе. Не до жиру, так сказать.
Как-то вечером я в компании своего почти такого же беднецкого, как и я, приятеля гулял по родным засранным трущобам, вдыхая милую сердцу вонь ничем не сдерживаемых и оттого развалившихся как вспоротые китовые брюхи свалок. На свалках вперемешку с крысами привычно копошились грязные детишки в обносках. Заодно и на крыс охотились. Меня даже смех разобрал, когда я представил, как эти дети прибедняются.
И вот болтаем мы о своих нищих делах и проходим мимо обветшалого зданьица, в котором половина окон давным-давно расколошмачена мною ещё в детстве, на самой, так сказать, заре моей бедности. А над входом вывеска, а на вывеске надпись: "Богатая вечеринка только для вип-бедноты!!! Спиртное проносим с собой!!". А у входа охранник. Без вывески. А на синей бейсболке его надпись: "СТРУНА-А".
Я приятеля костлявым локтём в костлявый бок толкаю. Слышь, говорю, щас оттопыримся. Меня-то пропустят, будь спок, а ты, типа, со мной, хотя ты и так со мной. Но охранник меня брезгливо оглядел и заявил, что я выгляжу недостаточно бедно. Тогда я обернулся к приятелю и, всплеснув руками, воскликнул: "Да каким вип-бедняком надо быть, чтобы нас пустили на эту занюханную вечеринку!". Охранник пожал плечами и сказал: “Я, конечно, знаю вас и ваше непревзойдённое мастерство в области бедности, но правила есть правила”.
Ладно, бедняки – народ не гордый. Хрен с ней, с этой богатой вечеринкой для вип-бедноты. Поди, её устроила какая-нибудь сумасшедшая свора вшивых бомжей, моих завистников, у которых, как правило, никакого вкуса и чувства стиля. Наладили свои