– Рад приветствовать вас на борту моего катера. Капитан-лейтенант Михаил Крамцов.
– Благодарю за чудесное спасение. Майор Александр Шешель. Без вас я вскоре пошел бы на корм рыбам.
«Медаль за спасение утопающих еще дадут», – подумал Крамцов. Но этой мыслью он ни с кем не поделился.
Пилота начала бить дрожь. Первые слова он выговорил четко, последние дались ему с трудом под аккомпанемент стучащих друг о друга зубов.
– Скорее пойдемте в каюту. Подберем для вас что-нибудь сухое. И чтобы не простудиться, придется вам принять лекарство.
– Д-д-д-огадываюсь к-к-акое, – сказал пилот.
Он посмотрел на море. Но от аэроплана уже ничего не осталось. Даже кругов на воде. И маслянистый след растворился. Будто и не было ничего. Море слишком быстро стирает все следы. Жаль.
Шешель долго преследовал немецкий аэроплан, сбил его и стал возвращаться на базу, когда у него сломался двигатель. До Рюгхольда было дальше, чем до большой земли. Ему не пришлось выбирать – куда лететь. Но он знал, что до базы ему не дотянуть.
Ему повезло. Он опять сумел перехитрить смерть, а ведь она почти заманила его в ловушку.
Каюта – это слишком громкое название для того помещения, в котором они оказались, зажатые со всех сторон стальными пластинами. Здесь было так же тесно, как в гробу.
Со стен начинала облупливаться краска, сползая, как старая кожа со змеи, но новой под ней не было, а только металл с проплешинами ржавчины. Местами краска вздулась как после ожога.
– Садитесь, – Крамцов показал на аккуратно застеленную койку. Ее едва втиснули в каюту. На ней и не вытянешься в полный рост.
«Такое все маленькое здесь, будто рассчитывали, что на катере плавать будут одни карлики. Тяжело приходится тем, у кого нормальный рост», – посмотрев на капитан-лейтенанта, подумал Шешель.
– Все промокнет.
– Ничего. Высохнет.
Здесь можно было спрятаться от ветра, дождя и брызг, но, чтобы согреться, нужно идти в машинное отделение, где истекали потом от жары в душной промасленной атмосфере мотористы, вдыхая угольную пыльцу. Натолкнись катер на мину, им не спастись. Они не успеют понять, что произошло.
Крамцов открыл дверку небольшой тумбочки, вытащил бутылку водки и стакан, налил его почти доверху.
– Лекарство.
Шешель взял стакан. Рука его чуть дрожала. Он быстро, пока не расплескал содержимое стакана, поднес его к губам, выпил двумя глотками. В желудке разгорелся костер. Тепло от него стало растекаться по всему телу.
– Теперь есть надежда, что вы не простудитесь.
В дверь постучали.
– Да? – сказал Крамцов.
Это матрос принес комок одежды. Крамцов взял его, поблагодарив, протянул пилоту. Там