Халима убаюкивала тряпичных кукол, но едва завидела Сююмбику, как испуганно вскрикнула: она всегда опасалась шумной и быстроногой младшей сестрицы. Но Сююмбика повела себя непривычно смирно, и Халима передумала убегать, ища защиту за спиной нянек.
– Я пришла попрощаться с тобой, – проговорила Сююмбика, едва переводя дух от защипавшего где-то в горле комка.
– Покидаешь нас? – недоверчиво спросила Халима.
– Я выхожу замуж.
– Замуж?! – Халима отодвинула от себя тряпичных кукол. – Далеко?
– Да, далеко, – отвечала Сююмбика.
– А разве ты выходишь не за Ахтям-бека?
– За Ахтям-бека?! – Лицо Сююмбики тут же порозовело, и она прыснула смехом в широкий рукав шёлковой рубахи.
В их улусе разговор о сватовстве Ахтям-бека превратился в повод для насмешек. Сююмбике сразу вспомнился этот неразговорчивый тридцатилетний бек, который с завидным упорством сватался к ней три года подряд. О нём говорили много и всякое. Поговаривали, что лет семь назад отпрыску обедневшего, но знатного рода приснился сон, который Ахтям-бек счёл вещим. Во сне провидец обещал, если бек женится на Сююмбике – дочери мурзы Юсуфа, то ему будет уготована судьба самого богатого и влиятельного мурзабека во всех Ногаях. Ахтям-бек едва дождался совершеннолетия[20] Сююмбики и посватался к ней. Ему было отказано по причине малого возраста невесты. Потом он сватался ещё и ещё, но всякий раз получал отказ, слишком несостоятельным казался жених. Может, теперь беклярибек Юсуф жалел об упущенном: была бы дочка пристроена неподалёку, ведь до джайляу бека меньше полдня пути. Отец смог бы навещать любимую дочь, заботиться, пестовать внуков, удастся ли это сейчас? Малика ничего не знала о мыслях отца и, привыкшая, что все в их улусе относятся с насмешкой к Ахтям-беку, так же относилась к нему сама.
– Сююмбика, госпожа моя! – послышался тревожный голос Оянэ.
Девушка наклонилась к сестре:
– Прости, Халима, некогда и поговорить с тобой. – Она вскинула руки к шее, сняла сверкающее ожерелье. – Возьми на память!
– Что ты?! – Халима испуганно отмахнулась от дорогого подарка, но в следующее мгновение покорно подставила голову. От блеска камней засияли её синие глаза, и тут же в плаче скривились губы: – Не уезжай, сестрёнка!
– Не мне решать. Прощай, Халима! – Взмахнув прощально