Я правда пыталась возненавидеть вино, но не смогла. Так что я решила возненавидеть мужчину, который заставил меня нарушить правила.
– Ты жестокий человек, Джаред Адлер.
Он вернулся на свое место.
– Разве оно не превосходно?
– Оно отвратительно.
Колющая боль, которую я ожидала, когда пила вино, пронзила меня сейчас. Я стиснула зубы и со стуком поставила бокал на стол. Ножка отломилась и поцарапала ладонь. Но физическая рана была ничем по сравнению с агонией от потери еще одного пера.
Слезы закапали с моего подбородка, когда серебристое перышко опустилось на ковер.
– Зря я вернулась.
Нужно уйти, пока меня не ощипали словно птицу, которую я только что съела. В горле встал ком. И слезы потекли по щекам, смешиваясь с пролитым на дрожащие колени вином.
Глава 14
Моя травмированная рука была перевязана тканью. Я распахнула покрасневшие глаза и обнаружила Джареда на корточках рядом со мной. Он помог мне.
Хоть я была вне себя от гнева, все равно удивилась, что не вкус запретного плода стоил мне пера, а ложь. По крайней мере, мне так показалось. Устав гадать, я взяла все еще полный бокал Джареда и осушила его.
А потом я ждала. И ждала.
Ничего не произошло.
Ничего. Не. Произошло.
Это только сильнее испортило мне настроение, потому что я не могла винить Джареда за поврежденные крылья. Все было только на моей совести.
– Тебе же понравилось, правда, Перышко? – его легкомысленный тон привел меня в ярость.
– Никогда больше не угрожай мне, – с негодованием прошипела я. – «Нет» значит «нет».
У него перехватило дыхание.
– Pardon[30].
Узел в моем горле ослаб. Из всех ожидаемых от него ответов я не могла и предположить извинение.
Двери столовой распахнулись, и раздались короткие распоряжения. Мгновение спустя Джаред затянул салфетку вокруг моей руки и деликатно положил ее мне на колени. После он отошел в сторону, чтобы официант мог убрать разбитый бокал и вытереть стол.
Наблюдая, как пятно, словно свежая кровь, расползается по белой скатерти, я услышала вопрос Джареда:
– Mimi, tu peux aller lui chercher quelque chose à se mettre? Et un pansement.
«Мими, ты можешь купить ей какую-нибудь одежду? И пластырь».
– Non[31], – возразила я. – Не хочу менять платье.
И Джаред, и Мюриэль посмотрели на меня.
– Оно черное.
Даже если вино пропитало ткань, никто бы не заметил.
– А еще мокрое, – заметил Джаред.
– Высохнет.
Я не собиралась надевать платье из его ужасающего гардероба. Конечно, сейчас мое собственное платье не было особо удобным, но все же оно мое. Оно не касалось кожи другой женщины и не впитало ее духи.
– Прости, что разбила твой бокал, – машинально извинилась я. – Сколько я тебе должна?
Тяжелый рифленый хрусталь, вероятно, стоил бы мне всех карманных расходов. Все в доме Джареда казалось