В двадцать пять лет я не представляла, что делать со своим настоящим и будущим. Диплом я не получила и после мрачного периода, длившегося два нескончаемых года, работала в родительском ресторане, не имея никаких амбиций и не понимая, кто я такая. Я ничего не ждала. Разве только, чтобы прошло время.
Сестры знали обо мне все: мои радости, беды, ошибки, успехи, сомнения и секреты. Они были моими подругами, наперсницами, временами врагами и заодно моими перилами и фундаментом. Они тогда вбили себе в голову, что обязаны вытащить меня из повседневной серости, в которую я сама себя загнала, и я терпела их непрерывные атаки. “Встречайся с людьми, находи друзей”, – постоянно твердили они. Я не сомневалась, что не устою против их натиска, и, когда они почти исчерпали терпение, все же покорилась и согласилась прийти на ужин к Сюзанне, куда были приглашены все их друзья. Я надеялась, что после этого они дадут мне временную передышку, и постаралась выглядеть как можно лучше.
Для дикарки, какой я тогда была, это обернулось серьезным стрессом – вдруг очутиться среди всех этих людей, незнакомцев, которые были увлечены своей работой, а некоторые из них к тому же составляли пары. Слишком мы были разными. Мне просто не находилось места в этой компании. Васко явился последним. Поцеловал всех присутствующих, включая меня, сказал: “Очень рад с тобой познакомиться, Мадлен” – и перешел к следующему гостю. Пока мы пили аперитив, я сидела, забившись в угол дивана, не раскрывая рта и только наблюдая за собравшимися, особенно за ним. Время шло, и постепенно я перестала видеть что-либо, кроме его улыбки, и слышала только его дружелюбные слова, которые он находил для каждого. Наши взгляды довольно часто встречались, и я уже не чувствовала себя такой подавленной. Изумление от того, что мое сердце, оказывается, способно биться, едва не парализовало меня. За столом я сидела рядом с ним и спрашивала себя, что бы такое я могла ему рассказать.
– Не буду ставить тебя в неловкое положение, интересуясь, чем ты занимаешься, это дурацкий вопрос, который только действуют на нервы, – он наклонился ко мне. – С другой стороны, хотелось бы понять, что ты тут делаешь, если совершенно очевидно, что ты бы с удовольствием оказалась где угодно, только не здесь!
Пораженная, я посмотрела на него.
– С чего ты взял?
Он нервно запустил руку в свою шевелюру.
– Мне стало любопытно. Ты не похожа на остальных… Словно паришь над этим ужином, который, между нами, ничем не отличается ни от того, что был на прошлой неделе, ни от того, что будет на следующей.
Я засмеялась, найдя его слова остроумными, и подумала, что он обаятельный и к тому же, похоже, ничего не боится. Краем глаза я заметила, как сестры, удивленные моим смехом, обернулись ко мне. Я их хорошо понимала, я и сама удивилась. До последней минуты мне вообще было неизвестно, что такое смех.
– Они заставили меня прийти, – сообщила я ему, мотнув головой в сторону сестер. – Решила доставить