– Дюрге самому надо сбегать, – молвила баба Марта. – Куда подальше.
Вернулась девочка с берестяными шапками, это были отлично сплетенные картузы с длинными солнцезащитными козырьками. Начали мерить. Сене и Илье самый раз подошли, а Ане оказалась велика. Баба Марта опечалилась.
– Ох, подвели глаза, обычно всё схватывали, а тут, вишь, сподличали.
– У нее прошлый раз коса была закручена, как корона, – сказал Илья.
– У нее и помыслы королевские. Кушанья всякие готовит, французские, – вспомнил Сеня, трогая длинный козырек, отлично закрывающий теперь от солнца его обгорелый нос. – И книжки читает про Францию и Англию. Видно, драпануть хочет! – И он весело рассмеялся.
Засмеялись и девочка с мальчиком.
Баба Марта с улыбкой погладила Аню по руке.
– Там не запирают церквей-то? – спросила.
Аня отрицательно покрутила головой. Баба Марта удовлетворенно кивнула.
– А у них царь все еще?
– Не-а, этот… министр главный, премьер вместо царя, – сказал Илья.
– И не закрывает?
– Так у них революции не было, – сказал Сеня.
– Была! – возразил тут же Илья. – Но давно.
– Но и в Вержавске их никто не запирает, – молвила баба Марта.
Ребята переглянулись с улыбками.
– Там сейчас нет ничего, – ответил Илья.
– А куда же вы идете? – спросила баба Марта просто.
– В Вержавск! – воскликнула Аня, и все рассмеялись.
– Он как тот Китеж спрятавшийся, – сказала баба Марта.
Про Китеж все слышали впервые. И она им рассказала, как город где-то там, за лесами и долами, дальше по Волге, от татар ушел в озеро.
– Точно! – вскричал Илья. – А Вержавск – от литвы и поляков!
– Но говорят, – молвила баба Марта, – тот Китеж не всем и показывается.
– Как клад? – тут же спросила Аня.
Баба Марта кивнула.
А на прощанье, когда Илья спохватился, мол, Адмирал будет браниться, что задержались, пожелала им узреть Вержавск с его церквами и теремами.
И, надев берестяные шапки, напившись квасу у бабы Лизы, ребята поспешили назад. Ане вместо шапки баба Марта подарила такую головную ленту из берёсты, и она надела ее – будто корону.
Еще из-за плетня они увидели бабу Марту под навесом, даже и не ее, а только озерные глаза, вдруг ярко блеснувшие в лучах заходящего солнца.
И больше они никогда бабу Берёсту не видели наяву, только если кто и видел – так во сне.
5
А в лагере на Каспле уже разыгралась трагедия, Аня, Сеня и Илья еще издали услышали что-то, какие-то звуки, будто кто-то, лая, не лаял… вроде лаял, но очень странно, на одной высокой ноте. Так по осени в окрестных полях и перелесках обычно стонет-поет гончак, бегущий по горячему следу зайца или волка. Ребята даже остановились, посмотрели друг на друга, и ни от кого не скрылась некоторая бледность лица друзей.
Илья облизнул толстые губы, сглотнул.
– Чего это?..
Они