– Слушай, – начала говорить Уна, не приложив телефон к уху.
Судя по короткому сигналу, она записывала голосовое.
– Знаю, что сейчас переступаю через гордость, но я должна сказать это. Слышишь меня, ты, подонок? Иное положение по сравнению с моим? Серьезно?!
Вдруг Уна вздрогнула и, будто почувствовав чье-то присутствие, резко обернулась.
– Твою мать! – вскрикнула она, выронив светящийся телефон в снег.
– Прости-прости, – прохрипел я сорвавшимся голосом. – Клянусь, что не собирался подслушивать. Да я ничего толком и не слышал, – соврал, чтобы успокоить ее.
Файн дернулась в сторону мобильника и, даже не оценив ущерб от падения, спешно запихала его в карман.
– Что ты тут забыл? – прошипела она в раздражении. – Ты следил за мной, гребаный маньяк?
– Нет-нет, Уна, погоди, – я сделал пару шагов к ней.
– Не приближайся, или я закричу, – шарахнулась в сторону Файн.
– Да погоди кричать, говорю. Слушай, тогда, в кафетерии, я был не прав… – протараторил, переступая через гордость.
– Мне всё равно, Натан, – отрезала она, выйдя на дорожку. – Дай пройти.
– Так я и не мешаю, – заметил я, намекая на то, что нас разделяли футов десять, а дорожка была довольно-таки широкой. – Короче, это тебе, Файн. – Я протянул коробку.
Уна с недоверием глянула на меня.
– Ты решил подарить мне обувь? Ты точно больной! Мне не нужны ни туфли, ни ботинки.
– Я Ави. Авраам Натанзон, – поправил ее я. – Это просто коробка…
Файн чуть приблизилась.
– «Просто коробка»? Пустая коробка в подарок? Ну, блеск! Твоя щедрость не знает границ. Спасибо, я сдам ее в переработку, Ави Натанзон.
– Да нет же, – смутился я, чуть улыбнувшись от курьеза. – Открой, пожалуйста. Там есть кое-что для тебя.
– Не хочу, – поежилась она. – В похожей коробке я лет десять назад хоронила во дворе морскую свинку по имени Сиэтл. С тех пор коробки меня пугают. Особенно подаренные не пойми кем в темном лесу.
– Во-первых, я представился, поэтому не называй меня «не пойми кем». Во-вторых, имя Сиэтл – странное, как и ты. И, в третьих – не преувеличивай, тут никакой не лес, а всего лишь куцая аллея.
Уна одарила меня приятной, какой-то доверительной улыбкой.
– И соболезную насчет хомяка, то есть свинки. Ты почти угадала с содержимым. Там внутри Перси.
– «Перси»? – вскинула брови Уна.
– Угу, мой питомец. Аквариумная рыбка породы сом. Не волнуйся, он умер от старости, своей смертью… – пошутил я.
В тот момент карман пальто Уны засветился и завибрировал. Она вздрогнула и полезла за телефоном. Бегло прочитав что-то, она моментально поблекла. Ее вид был каким-то грустным, даже жалким. Этот «кто-то» на том конце линии испортил ей настроение. На душе у Файн скребли кошки, но она тщательно это от всех скрывала, делая вид, мол, всё блестяще,