Мой тонкий юмор оценила только Хейзел. Дочь шагнула вперед и взяла меня за руку.
– Ради всего святого, папа, что ты делаешь на улице? Мужчине в твоем возрасте необходим полноценный сон.
Никогда еще я не был так счастлив услышать голосок моей не по годам мудрой проказницы. Заключив ее и обоих сыновей в отеческие объятия, я проговорил:
– Уф. Как я вас люблю. А теперь идем досыпать.
– Ты не ответил на мой вопрос, – упорствовала Хейзел. Ну почему ей всегда необходимо быть такой умницей?
– Мне не спалось, и я решил прогуляться. Вероятно, машинально защелкнул дверь на замок. Ничего страшного. Спасибо. Вы меня спасли. Идемте. – Я мягко втолкнул детей в дом и запер дверь. На этот раз целенаправленно. – Чудо, что мы не разбудили Уэс…
Я умолк на полуслове – взгляд наткнулся на необъятное папино кресло. Оно пустовало. В комнате никаких признаков Уэсли также не наблюдалось. Его телефон лежал на прикроватном столике. В другое время и при других обстоятельствах я бы не удивился. Наверное, в туалет вышел. Или перекусить на кухню. Что-то в этом роде.
Но не сегодня. В эту чертовски странную ночь созерцание пустого кресла породило в моей груди новую волну паники.
– Где брат?
Хейзел плюхнулась на свою постель и медленно обвела взглядом кресло.
– Ой…
Мне никогда этого не забыть. Никогда не забыть зловещий предвещающий несчастье подтекст, заключенный в простом слове, в тот миг, когда оно сорвалось с губ дочери. Она знала. Я мог много в чем сомневаться, но только не в этом. Я чувствовал сердцем, а Хейзел знала точно – случилось что-то плохое.
Я пронесся через гостиную и выскочил в коридор, ведущий на кухню. Дверь в ванную была приоткрыта, но полоска света оттуда не пробивалась. Я щелкнул выключателем. Никого. Дотошно повинуясь какому-то расхожему клише, требующему проверить все досконально, я отдернул шторку – а вдруг сыну пришла в голову дурацкая идея принять душ среди ночи? Однако и за шторкой было пусто.
Уже не искра паники, а целое пламя занялось в моей груди.
В нашем старом доме имелась еще одна ванная, и я стремглав бросился туда. Тоже никого. Я обошел весь дом, взывая к рациональной составляющей своего разума – ведь можно как-то объяснить, почему сын исчез бесследно? Осталась спальня родителей. Мне даже не пришло в голову, что нарушаю неписаные правила – я просто распахнул дверь без стука и вошел; свет из коридора упал на кровать. В постели спали двое, больше никого не видно. А папа лежит поверх одеяла – еще одна странность этой ночи. Я прошагал через комнату и заглянул в шкаф. Потом, когда выдавалась свободная минутка, я порой размышлял: допустим, мы нашли бы Уэсли, забившимся в бабушкин шкаф, причем среди ночи? Неужели чувство облегчения смягчило бы абсолютную эксцентричность такого поступка?
Однако в шкафу я Уэсли не нашел. И не нашел нигде.
– Может, проверим чердак?
Голос Хейзел испугал меня так, что я едва не вскрикнул.
– Тс-с,