корону было полным-полно тогда, когда уехал из Польши её очередной король, герцог Анжуйский Генрих, уехал за своей короной. Она досталась по наследству ему. Точнее, он сбежал во Францию, на родину, от поляков, народа своевольного, его дворян кичливых. Бежал он ночью, тайком, едва не завяз в болоте топком. А его подданные, поляки, пустились за ним в погоню, но их король бежал быстрее… И не вернулся он уже в страну, что затерялась на окраине Европы, цивилизованного мира. Она осталась чуждой для него землёй, где всякий мелкий шляхтич сам себе по воле жизнь выбирал, никаких законов не уважал и знать не знал, но твёрдо знал, что он сармат, потомок древних римлян, кровь в жилах голубая у него течёт… Затем недолгим было правление Батория, очередного избранного короля… А вот теперь и Сигизмунд, по счёту третий…

      – Войцех! – окликнул он своего поручика, белобрысого малого; тот следовал всегда позади него с гусарами его личной охраны.

      Все они, рослые и сильные, крутить умели ловко палашами[38]. Бой ближний, бой прямой, был их ремеслом. Он их кормил, поил и одевал и на поместья ещё немного оставлял. Так, сущий пустячок: усадьбу или замок воздвигнуть можно было на тот презренный металл, коль выпадала удача на войне.